Шрифт:
Чешский рабочий сел в трамвай.
«Хоть номера я понимаю! — думал Вальтер. — Это номер 11, как в Берлине. Но куда мы едем? А как называется газета, которую он развернул?
«РУ-ДЕ ПРА-ВО».
Что бы это могло значить?»
Где-то на середине полосы он увидел слово «БЕРЛИН», напечатанное большими буквами. Другая статья называлась «МАДРИД». Больше он ничего не смог разобрать.
Мадрид? Мадрид — это главный город Испании!
…Сегодня литейщик Франтишек Грна, как всегда, возвращаясь с завода домой, купил свою рабочую газету.
Там не впервые написано чёрным по белому: «Немецкие фашисты напали на испанскую республику. Они чинят расправу над народом, прогнавшим своих угнетателей. Вот уже два месяца, как льётся кровь».
«Он затевает кровавую бойню — этот сумасшедший маляр по ту сторону гор! — думает чешский рабочий. — Всё так и будет, как предсказали коммунисты: он свернёт себе шею. Кончит стыдом и позором. Но сколько людей, любящих мир, поплатятся жизнью, если немцы сами не прогонят ко всем чертям этого паяца! Нашим товарищам нелегко там приходится, по ту сторону гор…»
Франтишек Грна не замечает, что какой-то мальчик не спускает с него глаз, потому что у него на куртке звёздочка, и едет вместе с ним в район Дейице. Чем дольше Вальтер наблюдает за этим человеком, тем больше он ему нравится.
Когда Франтишек Грна привычным движением сдвигает кепку на затылок, он похож на отца. Такое же выражение лица — умное, зоркое, а в глазах весёлый огонёк. И крепкие ручищи, как у отца, — такими руками можно много чего своротить.
«Это тот человек, которого я ищу», — решил Вальтер и снова пошёл за ним, когда тот вышел из трамвая.
Он перегнал его, остановился перед ним и показал пальцем на его значок. Франтишек Грна посмотрел на него с удивлением, потом весело улыбнулся и сказал:
— Добри! [7]
Вальтер снова дотронулся пальцем до значка. Он поглядел незнакомцу в глаза и спросил:
— Коммунист?
— Ано, [8] коммунист, — кивнул Франтишек. Что хочет от него этот забавный малыш?
7
Хорошо (чешск).
8
Да (чешск).
«Что же дальше?» — думал Вальтер. Где-то когда-то он слыхал, что слова «папа» и «мама» есть почти во всех языках. Он вытащил из кармана огрызок карандаша и поспешно нарисовал решётку на оборотной стороне билета. Протянув билет с решёткой незнакомцу, он сказал:
— Папа!
Теперь Франтишек Грна сообразил, что дело серьёзно. Мальчик хочет ему что-то сказать. Он спросил его о чём-то, но тот ничего не понял.
Зато Вальтер опять придумал фразу:
— Папа — коммунист!
И тут же ему пришли в голову ещё две фразы. Он показал на себя и сказал:
— Я — Берлин. — И добавил: — Папа — Берлин.
Лицо незнакомца вдруг осветилось. Он понял и сказал то, что для Вальтера было ценнее, чем десять фраз:
— Эрнст Тельман!
Вальтер кивнул:
— Эрнст Тельман!
Как хорошо они могли объясняться друг с другом! Франтишек Грна нашёл теперь тоже интернациональные слова. Он сжал кулак, лицо его помрачнело. Он сказал:
— Гитлер капут!
Вальтер тоже поднял кулак и повторил эти слова. Так закончилось их первое объяснение. Они познакомились. Они поняли друг друга.
Франтишек Грна с минуту подумал, а потом поехал вместе с Вальтером к своему другу Йозефу Прохазке, который долгое время жил недалеко от границы и понимал по-немецки…
И вот Вальтер снова стоит рядом с Франтишеком в 11-м трамвае, но на этот раз с ними едет ещё и Йозеф Прохазка.
Прохазка выслушал Вальтера и, так и оставив стоять на столе недоеденный ужин, выбежал в переднюю и надел куртку.
— Пошли скорее! Я знаком с эмигрантами. У них тут недалеко общежитие.
Вальтер тоже не стал ужинать, он горел нетерпением увидеть своих.
Проезжая теперь на трамвае мимо тех же улиц, мимо которых он ехал сюда полчаса назад, Вальтер успел увидеть многое. Ведь в тот раз он ни на что не обращал внимания — всё только смотрел на Франтишека.
— Вот это Влтава, — сказал Йозеф, — она впадает в Эльбу, и, если ты бросишь в неё спичку, она донесёт её до Германии.