— Поеду прямо сегодня! — решительно сказал Вальтер.

— Но ведь денег хватит разве только до Дрездена…

— Тогда, значит, сперва я поеду до Дрездена. А оттуда уж как-нибудь дальше. Что-нибудь да придумаю.

— Да, так просто им с нами не разделаться!

— Где нам взять денег?

Уши задумчиво крутила хвостик косы.

— Слушай-ка, Уши! Надо ведь не поездом ехать!

Уши с удивлением подняла глаза от атласа.

— А как же ещё ты поедешь?

— Залезу в машину, которая мебель перевозит!

— Вот это идея! Молодец! — Уши закрыла атлас.

— Пошли! На стоянку грузовых машин! Оттуда каждый вечер отъезжают машины с мебелью во все города. Если какая-нибудь поедет в Дрезден, полпути я проеду бесплатно.

— А они тебя возьмут?

— А я их и спрашивать не стану.

Уши даже рот открыла от удивления. Она молча смотрела на Вальтера.

— Ну, пошли!

На стоянке большая машина для перевозки мебели как раз должна была вот-вот отъехать. Мотор уже урчал.

— Извините, пожалуйста, вы, случайно, не в Магдебург едете? — спросил Вальтер шофёра.

— Нет, паренёк, — дружелюбно ответил шофёр, — мы едем в Дрезден. Но вон та жёлтая машина через час отправляется в Магдебург.

— Большое спасибо! Побегу скорее домой. Отец хотел тут кое-что передать в Магдебург.

Вальтер повернулся и собрался уже отойти.

— А что он хотел передать?

— Да почтовых голубей!

Вальтер и сам не знал, как это пришло ему в голову.

— Поговори с водителем, может, он и согласится.

Шофёр вошёл вместе со своим сменщиком в контору грузовой станции.

— Давай! — шепнула Уши. От волнения она даже схватила Вальтера за плечо. — Всё получается!

Они поглядели друг на друга. У Уши вдруг выступили на глазах слёзы, и Вальтер почувствовал, что наступила грустная короткая минута прощания. Он быстро пожал руку Уши:

— Прощай, Уши! Спасибо тебе!

Вальтер огляделся по сторонам. Никто за ними не следил. Он проворно влез в ящик для зеркал, укреплённый под машиной. Прежде чем закрыть крышку, он шепнул:

— Прощай, Уши! Когда-нибудь я вернусь и женюсь на тебе. Ты мой самый лучший друг на свете. Я тебе напишу.

— Счастливого пути, Вальтер! Я буду держать за тебя кулак на счастье.

Она подняла руку вверх и показала, как крепко сжала кулак. Потом медленным шагом пошла со стоянки.

Спускались сумерки.

Вальтер глядел сквозь щёлку в ящике, как нерешительно удалялась Уши. Вот она остановилась у забора и оглянулась назад. Она всё крутила хвостик своей косы. Потом Уши вдруг махнула рукой — коротко, едва заметно. Атлас она всё ещё держала под мышкой. Вальтера охватило чувство нежности к этой милой мужественной девочке. Где еще сыщешь такую, как Уши!

Мотор взревел, машина тронулась. Поехали!

Но Вальтер ещё раз увидел Уши. Она в задумчивости жевала уголок атласа, грустным взглядом провожая машину.

Прощай, дорогая Уши! Прощай, Нойкёльн!

Стемнело. Вальтер укрылся одеялами, которые лежали тут, в ящике, устроился поудобнее. Его мучил страх за родителей. Но в то же время он был полон ожидания и решимости. Он стал засыпать. И вдруг очнулся в испуге. Кажется, в дверь позвонили?

— Мама, звонят! — крикнул он.

Вальтер стукнулся головой о крышку ящика. Где же он? Звонок всё звонил и звонил, протяжно, громко…

Это был гудок машины — ночью она гудела почти непрерывно, предупреждая редких прохожих.

И опять Вальтера охватил страх за мать. Он заплакал. И снова уснул в слезах.

Потом он проснулся ещё раз — машина остановилась. Он услышал голоса шофёра и его сменщика. Оба они вышли из кабины. Вальтер прислушался. Водитель — тот человек, которого он спрашивал в Берлине про машину на Магдебург, — рассказывал спутнику о своём сынке.

После короткой остановки машина опять тронулась.

Вальтер ещё немного поспал. Он проснулся, когда машина стала подпрыгивать на булыжнике мостовой. Полосы света проникли сквозь щели ящика.