— Вероника Андреевна, я вот, собственно, о чем… — проговорила Софья Александровна, садясь за свой абсолютно свободный от бумаг стол, гордо украшенный последней модели компьютером. — Я слышала утром, вы у всех денег пытались занять…

— Ну да… — удивленно пожала плечами Вероника. — А что такого?

— Да нет, ничего… Просто я вам предложить хочу эти деньги… Сколько вам надо? Десять тысяч?

— Да, но…

— Минуточку…

Софья Александровна потянула на себя ящик стола, пошуршала в нем рукой и в следующую секунду шлепнула перед собой об стол зеленовато-аккуратной, запакованной банковскими бумажками пачкой денег.

— Вот, Вероника Андреевна. Это для вас.

— Но как же… Что вы… Спасибо… — ошарашенно проговорила Вероника, продолжая удивленно лупить на Софью Александровну глаза — сроду шефовская теща не отличалась добротой да пониманием, а тут… Откуда бы вдруг…

— Но у меня к вам одно условие, Вероника Андреевна!

— Какое? Под проценты даете?

— Нет. Другое совсем. Условие такое — вы сегодня же пишете заявление об уходе…

— Как это?

— Как? Молча! Садитесь и пишете! Сегодня же! Причину уж сами придумаете. Прощаетесь со всеми душевно и уходите. А деньги я вам отдам в конце дня, когда мое условие будет вами выполнено…

— А почему, Софья Александровна? Что я вам такого плохого сделала?

— Ой, да не прикидывайтесь наивной, дорогая моя! Ничего вы мне плохого не сделали, да и не можете сделать! Просто слишком уж явно вы метите на мое место…

— Я не мечу!

— Метите, метите… И к Геннадию Степановичу вам удалось в любимицы проникнуть, ведь так? Только учтите — вам здесь ничего не светит! Ну так что, согласны или нет? Соглашайтесь, Вероника Андреевна! Все равно рано или поздно я вас отсюда выживу, честно предупреждаю. А деньги можете мне не отдавать. Будем считать, что я купила для себя ваше здесь отсутствие. Ну? Берете? Если берете — идите и пишите заявление!

— Нет… Нет! Да как вам не стыдно вообще… Почему это я должна уходить отсюда?

— Потому что вам деньги нужны, деточка. Остыньте. Идите и думайте. А деньги — вот они…

Софья Александровна улыбнулась и, хищно помахав перед Вероникиным носом зеленой пачкой, снова небрежно кинула ее в ящик стола. Сложив пухлые ручки, улыбнулась еще раз и проговорила насмешливо:

— Идите, идите… Думайте…

Вероника выскочила из ее кабинета совершенно взбешенной — да что же это такое, господи? Чего ее стригут все, как шотландскую белую овечку? Сплошной кругом шантаж. На последнем промелькнувшем в голове слове она вдруг мысленно запнулась и обмерла будто. А что? Шантаж — это же так банально просто. Самый распространенный способ добывания денег для людей ничтожных и алчных. А может, и Валера этот с ней таким же образом поступает? Может, он как раз из тех, ничтожных и алчных, и есть? Почему ей сразу это в голову не пришло? Чего ж она взяла и вот так поверила ему на слово? Но Стас-то действительно пропал… А если все правда? Что тогда? И ведь не проверишь никак…

Словно вмешиваясь в ее сомнения, заверещал требовательно в кармане пиджака мобильник. Она уже знала, кто звонит — можно было даже и на дисплей не взглядывать…

— Ну что, Вероника? Есть у вас какие-то сдвиги? — прошелестел в ухо, конечно же, Валерин вкрадчивый голос.

— Нет. Нет, не получается пока. Я уже всех обзвонила, знаете…

— А мне тут одна мысль спасительная в голову пришла. Может, я помогу вам срочный кредит в банке оформить? У меня есть знакомые… Отдадите под залог свою квартиру…

— Погодите, Валера… Как это — квартиру? Что — всю квартиру под залог ради десяти тысяч долларов? Да вы в своем уме вообще?

— Да не ради долларов, Вероника, а ради человека! Или вы можете предложить другой выход? Я бы вот именно так и поступил, если б было у меня что отдать в залог. Ради спасения чьей-то жизни…

— Ничего себе…

Вероника даже не нашлась, что и ответить ему на это. Да что же такое происходит, в самом деле? Неужели она и впрямь выглядит такой легкомысленной овечкой-дурочкой? Еще чего — квартиру в залог… Свою собственную территорию, на которой она чувствовала себя относительно защищенной, — и в залог? А если ей этот кредит выплатить не удастся, тогда что? Всю оставшуюся жизнь с мамой прожить, в ее душной комнате, под жарким ее любопытством? Нет уж, увольте. Пусть лучше Стаса трижды убьют, она на это не пойдет. Вот пожил бы этот Валера с ее мамой бок о бок, тогда она посмотрела бы, как он собственной территорией рисковать стал. Да и вообще — надоела ей вся эта история со Стасом, с его долгами! Может, и правда — ну их всех, в самом деле? Что у нее, своего горя нет? Она вот Игоря потеряла… Вот это горе так горе…

— Вы все-таки подумайте над моим предложением, Вероника. Хорошенько подумайте. Только помните — на долгие раздумья у нас с вами времени практически не осталось. Потом всю жизнь себя корить будете, если что. Сколько вы будете думать? Когда мне позвонить?

— Не знаю. Лучше вообще пока не звоните. У нас тут совещание на работе скоро начнется, и я телефон все равно должна буду отключить…

Про совещание она ему наврала, конечно. Хотя телефон и впрямь поторопилась отключить, позвонив предварительно Катьке и старательно выслушав новости с поля боя в Востриковом переулке. Новости, как и обычно, были не ахти какие: утром мама опрокинула бедной Катьке на колени тарелку с горячим супом, но зато милостиво позволила укатать себя в чистый памперс…

— Зараза! Вот же зараза эта твоя Александра Васильевна, черт бы ее побрал! — отчаянно ругалась Катька на том конце провода. — Она нарочно эту тарелку с супом на меня опрокинула, я же видела! Я к ней, можно сказать, с уважением да по-соседски, а она… Вот же зараза…

— Кать, а у тебя, случайно, денег нельзя занять? Может, у тебя заначка какая-нибудь на черный день есть?

— Да откуда… Я, наоборот, хотела у тебя попросить. Я же к Костьке еду, ты не забыла?

— А… Ну да…

— А зачем тебе, Верка? Что, проблемы начались, да? Это из-за твоего знойного красавца, который пропал вместе с ключами от квартиры? Ты все дома проверила? Он не прихватил у тебя чего, случаем?