И Вирджиния протянула ему письмо доктора Стинера.

Ральф взял письмо с видом человека, благодарного за то, что ему предложен спасательный и невинный выход. Но пока он читал, лицо его изменилось. Ральф понял все и, вероятно, даже больше, чем того хотела Вирджиния.

— Вы уверены, что ничего нельзя сделать?

Вирджиния правильно поняла вопрос.

— Да, вы знаете, что у доктора Стинера репутация хорошего специалиста по сердечным заболеваниям. Я не проживу долго. Может быть, всего несколько месяцев или даже недель. Но я хочу их прожить. Я не хочу возвращаться в Хайворт. Вы знаете, на что была похожа моя жизнь там, и, — в этот раз Вирджиния решилась сказать, — я люблю вас. Я хочу провести с вами остаток своей жизни. Вот и все.

Ральф навалился на калитку и задумчиво смотрел на белую пульсирующую звезду, висевшую прямо над трубой кухни Старого Саймона.

— Но вы ничего не знаете обо мне. Может быть, я убийца.

— Да, я мало знаю. Может быть, вы в самом деле ужасны. Все, что говорят о вас, может оказаться правдой. Но мне до этого нет никакого дела.

— Но это, может быть, многое значит для меня, Вирджиния, — скептически сказал Ральф, отводя взор от звезды и глядя прямо в глаза девушки, эти странные, мистические глаза.

— Я понимаю, — тихо проговорила Вирджиния. Она трепетала. Он впервые назвал ее по имени. И это оказалось более сладким, чем самые настойчивые ухаживания любого другого мужчины, просто услышать, как он произнес ее имя.

— Если мы решим пожениться, — проговорил Ральф таким тоном, как будто речь шла о чем-то обыденном, — нужно выяснить кое-что.

— Все должно быть выяснено, — согласилась Вирджиния.

— У меня есть кое-что, что я скрываю, — холодно проговорил Ральф. — И вы не будете об этом спрашивать.

— Не буду, — подтвердила Вирджиния.

— Вы никогда не должны просить меня показать вам мою почту.

— Никогда.

— И мы никогда не будем прикидываться, лицемерить друг перед другом.

— Не будем, — сказала девушка. — Вам даже не нужно прикидываться, что я нравлюсь вам. Если вы женитесь на мне, я буду знать, что вы сделали это из жалости.

— И мы никогда не будем лгать друг другу, ни в большом, ни в мелочах.

— Особенно в мелочах, — согласилась Вирджиния.

— Вы будете жить на моем острове. Я не хочу жить где-то в другом месте.

— Частично по этой причине я и хочу, чтобы вы женились на мне, — сказала Вирджиния.

Ральф внимательно взглянул на собеседницу.

— Я понял, что вы это имели в виду. Ну, так что ж, давайте поженимся.

— Спасибо, — сказала девушка, неожиданно ощущая напряжение. Она была бы менее смущена, если бы он отказал ей.

— Я понимаю, что не имею права ставить какие бы то ни было условия. Но я хочу тем не менее поставить одно. Вы никогда не будете вспоминать о моем больном сердце или о возможности моей неожиданной смерти. Вы никогда не будете принуждать меня беречь себя. Вы должны забыть, абсолютно забыть, что я не совсем здорова. Я написала письмо матери. Вот оно. Храните его у себя. В письме я все объяснила. Если я неожиданно умру, а это так и случится…

— Это спасет меня в глазах ваших родственников и исключит подозрение, что я пленил вас, — саркастично сказал Ральф.

— Точно, — Вирджиния рассмеялась. — Боже, я счастлива, что все закончено. Это было мукой для меня. Вы понимаете, у меня совсем нет такого опыта бегать за мужчинами и просить их жениться на мне. И так мило с вашей стороны, что вы не отказали мне. Или не предложили стать мне братом.

— Я поеду завтра в Порт и возьму лицензию на запись. Поженимся завтра вечером? У доктора Леннона, я думаю?

— О Боже, нет, — Вирджиния вздрогнула. — Он не станет делать этого. Он потрясет передо мной своим пальцем, и я сбегу прямо от алтаря. Нет, я хочу, чтобы нас венчал мой старый мистер Бауэр.

— А вы не могли бы сделать так, как я хочу? — спросил Ральф. Проходившая машина, наполненная туристами, громко просигналила, звук оказался очень резким. Вирджиния посмотрела на Ральфа. В домашней голубой рубашке, широкополой шляпе, высокий и необыкновенно красивый.

— Да, — сказала девушка.

Ральф протянул свои руки сквозь забор и взял маленькие холодные ручки Вирджинии.

— Вирджиния, — сказал он, пытаясь придать своему голосу непринужденность. — Конечно, я не могу сказать, что безумно влюблен в вас, я просто не задумывался о том, что могу полюбить. Но знаете, я всегда думал о том, какая вы милая.

Следующий день прошел для Вирджинии, как во сне. Она не могла взять себя в руки или чем-то заняться. Ральфа не было видно, хотя он обещал заехать по дороге в Порт, где должен был получить лицензию. Может быть, он передумал.