Апыхтин остановился, обернувшись к капитану, - он не решался сразу пройти в комнату и выглядел почти беспомощно.

–  Юферев, - капитан пожал ему руку.

–  Они живы?
– спросил Апыхтин почему-то шепотом.

–  Нет.

Апыхтин постоял несколько секунд, глядя в пол, и лишь после этого, решившись, шагнул в комнату. Катя лежала на полу, неловко подвернув ногу, вокруг ее головы растеклось большое кровавое пятно. Апыхтин подошел ближе, опустился на колени, осторожно коснулся пальцами Катиного лба. Вокруг были люди с фотоаппаратами, с какими-то предметами в руках - они стояли в разных концах комнаты и молча смотрели на него.

–  Так, - сказал Апыхтин негромко.
– Так…

Он поднялся, поискал глазами капитана, подошел к нему, хотел что-то спросить, но голос изменил ему, раздалось только невнятное сипение.

–  Там, - сказал Юферев, показав рукой на дверь в другую комнату.

–  И его тоже?

–  Да.

Апыхтин шагнул к двери, постоял перед ней, не в силах сразу войти, оглянулся на капитана и, словно наполнившись от него какой-то силой, толкнул дверь.

Вовка тоже лежал на полу, и его окровавленная голова оказалась как раз на большой карте Кипра. Губы у мальчишки были полуоткрыты, но уже серые, мертвые. Апыхтин почувствовал вдруг сильную, непреодолимую тошноту, слабость, голова его закружилась, и он медленно осел на пол.

–  Потерял сознание, - сказал Юферев. Подняв с пола тяжелый том в глянцевой суперобложке, он положил его на полку.

–  Тут потеряешь, - отозвался эксперт с фотоаппаратом. Но о своих обязанностях не забыл - подойдя к Апыхтину, несколько раз сфотографировал его.

–  Не притворяется?
– спросил Юферев.

–  Посмотри, он совсем зеленый.

–  Принеси воды.

Взяв из рук эксперта литровую банку с водой, капитан тонкой струей начал поливать виски Апыхтина, голову, шею. Через некоторое время Апыхтин шевельнулся, открыл глаза, не в силах сразу стать на ноги, чуть приподнялся, прислонившись спиной к стене.

–  Я не хочу жить, - сказал он негромко и повторил: - Я не хочу жить.

–  А придется, - ответил Юферев, помолчав.

–  Мы на Кипр собирались, - несколько некстати сказал Апыхтин.
– Вовка карту изучал…

–  Поезжайте один. Это самое лучшее для вас сейчас.

–  Что с ними сделали?

–  Жене перерезали горло.
– Голос Юферева оставался таким же мертвенно-серым, без всякого выражения. Не выдержал бы сейчас Апыхтин ни казенного сочувствия, ни соболезнования.

–  А Вовка?

–  Ткнули чем-то в висок. Судя по тому, что смерть наступила быстро, рана глубокая.

–  А почему вы решили, что смерть наступила быстро?

–  Есть некоторые признаки, - ответил эксперт, полноватый, румяный, лысый.

–  Они сопротивлялись?

–  Да.

–  Это тоже можно установить?

–  Предположительно, - уклонился эксперт от подробностей.

Апыхтин все так же сидел у двери, упершись ладонями в пол и откинув голову назад. Он старался дышать глубже, каждый раз полностью выталкивая из себя воздух.

Видя, что он пришел в себя, снова задвигались в комнате люди, опять принялись что-то замерять, высматривать, выискивать. Апыхтин с трудом поднялся, постоял у стены, видимо, не уверенный, что может идти, но потом все-таки направился на кухню. Обернулся на Катю, лежащую посредине комнаты, но не остановился.

На кухне стоял легкий чад, запах чего-то горелого. Подойдя к плите, Апыхтин увидел на сковородке несколько черных обуглившихся комков.

–  Все правильно, - проговорил он, - она жарила котлеты.

Тут же, на столике, стояла тарелка с уже готовыми котлетами. Обернувшись на звук шагов, Апыхтин увидел входящего на кухню Юферева. Тот оставался таким же сдержанным и никак не проявлял своих чувств.

–  Садитесь, капитан.
– Апыхтин слабо махнул рукой в сторону кухонной табуретки.

–  Когда мы вошли, здесь было полно дыму… Газ я выключил. И открыл окно, чтобы немного проветрить. Вся квартира была в дыму.

Апыхтин открыл холодильник, вынул початую бутылку водки, налил себе в чайную чашку, вопросительно посмотрел на Юферева.

–  Нет-нет, спасибо, - сказал тот.

Апыхтин выпил водку, потянулся было к котлетам, сложенным в тарелке, но на полпути рука его остановилась.

–  Закусите, Владимир Николаевич.
– Юферев придвинул тарелку к Апыхтину.
– Вам надо держаться.

–  Зачем?

–  Пройдет неделя… Вторая… И вы уже не будете задавать этот вопрос.

–  Я все забуду?
– вяло усмехнулся Апыхтин.

–  Нет, но у вас появятся силы, чтобы помнить.

–  Да? Так бывает?

–  Только так и бывает.