–  Апыхтин? Не думаешь же ты, что он оплатил убийство собственной семьи?

–  Нет, Костя, я так не думаю.

–  Значит…

–  Да, Костя, да, - твердо произнес Трефилов. Он все так же сидел неподвижно за своим столом в расстегнутой на груди белой рубашке с подкатанными рукавами, в рубашке настолько свежей, что, кажется, всего пять минут назад вынул ее из фабричного пакета.

–  Будем работать.
– Кандауров поднялся и, подойдя к двери, повернул ключ.
– Ты свою задачу понял?

–  Вполне.

–  Исполнение немедленное.

–  Через полчаса сеть будет заброшена.

–  Это… - Кандауров помолчал.
– Предупреди ребят об осторожности. Потому - отморозки. Самим ничего не предпринимать. Выходить на меня. Сразу выходить на меня.

–  Само собой… Костя, скажи, ты все услышал, что я сказал сейчас?

–  Да, Толик. Я все услышал.

–  Тогда ладно.
– Трефилов вскинул одну бровь, видимо, сомневаясь в том, что Кандауров действительно понял как надо.

–  Все в порядке, Толик, все в порядке, - заверил его Кандауров, покидая кабинет.

На третий вечер в ресторане «Пуп Земли» появились совершенно новые сотни. Их номера отличались лишь последними двумя цифрами. И хотя внешне ничего не изменилось в шумном, задымленном зале, опытный человек мог бы, наверно, ощутить неожиданно возникшую напряженность, некоторую нервозность. У официантов исчезла вальяжная расслабленность, они сделались строже, суше, настороженнее, будто ожидали, что вот-вот прогремит автоматная очередь и, кто знает, кто знает, кому достанется больше, кому меньше.

Но бармен, молодой парень с какими-то опереточными усиками, какие могут быть только у профессионального сводника или карточного шулера, повел себя не слишком хорошо. Новые сотни попали именно к нему, и он вместо того, чтобы бросить их в ящик, сделать свое барменское дело и уж потом рассмотреть деньги повнимательнее, принялся тут же как загипнотизированный всматриваться в цифры номера.

–  Что-то не так?
– спросил посетитель, который расплатился сотнями за какой-то там причудливый коктейль.

–  Да нет, ничего, - смутился бармен.
– Все в порядке.

–  Только сегодня напечатал, - улыбнулся мужик, показав щелочку между зубами.
– Еще не просохли.

–  Оно и видно, - поддержал шутку бармен и тут же совершил еще одну ошибку - ушел в подсобку, чтобы позвонить директору. Он уже набрал номер, успел сказать несколько слов, что-то вроде «есть», «состоялось», «клюнуло», как разговор пришлось прервать - в приоткрытую дверь подсобки прямо из зала заглядывал мужик со щелочкой между верхними зубами.

–  Слушай, а трубочки ты не дал… На трубочках экономишь?

–  Я перезвоню, - сказал бармен и положил трубку.
– А на чем же еще, - обернулся он, - конечно, на трубочках… Но зато я работаю без недолива.

–  А с этим мы еще разберемся.
– На этот раз ни в словах, ни в глазах мужика не было и следов улыбки.

–  Проверь хоть сейчас!
– усмехнулся бармен из последних сил.

–  Проверим.
– Мужик отошел к своему столу, поставил стаканы с коктейлем и тут же вернулся к двери, в которую только что заглядывал - она уже была заперта. Это было самое лучшее, что сделал бармен за последние несколько минут. Отойдя, мужик увидел бармена уже за стойкой. Несколько человек что-то заказывали, мелькали бутылки с водкой, с соками, глухо звенели кубики льда. Мужик вернулся к своему столику, за которым сидели два его товарища, некоторое время молчал.

–  Что-то он к моим деньгам приглядывался, - проговорил он.

–  Сейчас везде приглядываются, подделок боятся, - ответил чем-то неуловимо похожий на него собутыльник, хотя внешне они отличались - собутыльник был худ, с длинными баками и залысинами. Отпив сразу полстакана коктейля, он рассмеялся, и оба его товарища тут же опустили головы, чтобы не видеть хохочущего рта с почерневшими зубами.

–  Не так он их рассматривал, - продолжал мужик, который принес коктейли.
– Деньги так не рассматривают. Он вроде бы узнавал их… И задергался. Я вижу, когда люди начинают дергаться. Чего ему дергаться? Я же не заказал кровь шакала или яйца крокодила… Я заказал коктейль с водкой и вермутом… Чего ему дергаться?

–  Да он и не дергался, - заметил третий, с короткой прической и накачанной шеей. Что-то выдавало в нем не то борца, не то боксера. Наверное, он когда-то занимался все-таки борьбой - одно ухо у него было заплывшим, у борцов это бывает - ломаются хрящи во время захватов.

–  И тут же бросился по телефону звонить… Что делает человек, который не успел договорить, а ему помешали?

–  А что он делает?
– спросил гнилозубый.

–  Кладет трубку рядом с аппаратом, устраняет помеху и возвращается, чтобы договорить. А этот задергался… Как-то перепуганно бросил трубку на рычаг, я, говорит, перезвоню.