Шрифт:
Он, сперва не понявший, что в машине кто-то есть, решил, что зацепился, дернул себя за ворот куртки. Но тут Тоня обрела-таки голос.
– Помогите! – заорала она.
Тоня и не подозревала, что способна на такие крики. А тот, кто ее услышал, испугался, пожалуй, еще больше, чем девушка. Он выскочил из куртки и пропал.
– Тонечка, Тонечка! – звал издалека Хинценберг. – Я сейчас!
Но его опередил Полищук. Следователь подбежал и рывком отворил заднюю дверцу.
– Жива, цела? – быстро спросил он.
– Да, цела… Машину чуть не угнали… со мной вместе… Ой, что это было?..
– Было то, что мы тут застряли надолго, – ответил Полищук. – Кто-то еще вмешался в эту историю, и я не понимаю – кто!
– Это мужчина, латыш.
– Так, что еще?
– Он думал, раз в машине темно, то там никого нет… – Тоня не успела по-настоящему испугаться и быстро приходила в себя. – Сел, даже не посмотрел, что сзади… Но почему машина встала?
– Потому что въехала в канаву.
– И как теперь отсюда вылезать?
– Вам лучше вообще не вылезать.
– Но тут невозможно сидеть.
Действительно, сиденье оказалось под таким углом к земной поверхности, что Тоне приходилось во что-то упираться ногами.
– Ничем не могу помочь. Сейчас загоню сюда вашего босса – и будете сидеть до утра. Только запритесь изнутри.
– А запираться зачем?
– Затем, что тут ходит убийца… Что это у вас?..
– Не знаю, – Тоня разжала руку, и куртка угонщика соскользнула с переднего сиденья на пол.
Вдруг она вспомнила, как схватила незнакомца за шиворот, и опять окаменела.
– Да что с вами такое творится? – прикрикнул на нее Полищук.
Странные вещи происходят с людьми, попавшими в причудливые обстоятельства. Тоня никогда не думала, будто способна орать на следователя, но, оказывается, она еще многого о себе не знала.
– А то творится, что я его задержать хотела! – крикнула она. – Я его схватила, он вывернулся! А я чуть об эту штуку лоб не расшибла!
Она имела в виду подголовник водительского сиденья.
– Вы не заметили… – начал было Полищук.
– Я ничего не видела! Я же без очков!
Тут подошел запыхавшийся Хинценберг.
– Деточка, что тут… Ах, Боженька… Как это получилось?..
– Он хотел удрать на моей машине, – объяснил Полищук. – Думал проехать вперед и развернуться – кто ж знал, что там канава? Я сам не знал.
– И он выскочил прямо в канаву? – догадался Хинценберг.
Тут Тоня вспомнила – действительно, что-то хлюпало и плюхало.
– И ты, деточка, все это время была в машине? Ужас!
– Я пыталась его задержать! – Тоне вдруг показалось, что она хватала убийцу за шиворот, будучи в здравом уме и твердой памяти. – Но он вырвался!
– Ты с ума сошла! – восторженно воскликнул антиквар. – Так ты его видела? Разглядела?
– Нет. Ведь было темно. А я еще сняла очки…
– В машине было темно? – Хинценберг, похоже, ушам не поверил. – Когда человек сидит в машине, там всегда светло!
– Я летом отключаю свет, – признался Полищук. – Кто ж знал?..
– Но что случилось? Господин Хинценберг, объясните, пожалуйста!
Тоня вдруг решила игнорировать следователя. Он вызывал у нее дикое, всеобъемлющее раздражение – возможно, с перепугу.
– Деточка, ничего страшного, успокойся. Господин Полищук гнался за убийцей, – сказал антиквар, но как-то неловко, мутно. – Убийца хотел угнать его машину, вот и все…
– Нет, не все!
Теперь уже и Хинценбергом была она недовольна.
Вдруг Тоню прямо-таки заколотило. Ночная прохлада и нервная лихорадка отлично сговорились – у девушки застучали зубы.
– Ах, Боженька! Сергей, у вас тут что-то теплое есть? Куртку давайте! – потребовал Хинценберг. – Деточка, вылезай, пройдись, разгони кровь! Ах, Боженька… Сергей, включите наконец свет в машине! Она в темноте не выберется!.. Деточка, поворачивайся, давай руку…
Полищук открыл переднюю дверцу и включил свет.
– Осторожно, осторожно, деточка, – бормотал антиквар. – Ну вот, теперь – сюда…
Тоня чуть ли не наощупь выбралась из машины, и тут же Хинценберг схватил ее в охапку. Полищук снял куртку и ждал, пока можно будет накинуть ее девушке на плечи.
– Сейчас вызову Думписа, – сказал он. – Только нужно снять с дерева трос. И как-то объяснить ему, где мы находимся. А он приедет на патрульной машине и выдернет отсюда мою тачку, как репку из грядки.