…Утром, чуть свет, когда Костка и Тимоха еще спали прямо на голых лавках, укрывшись уцелевшими тулупами, раздался стук в ворота.

Тимофей, злой и сонный, пошел открывать двери. За воротами стоял взъерошенный и переминавшийся с ноги на ногу Васька Шпилькин…

— Ты чего это в такую-то рань? — угрюмо спросил Тимофей.

— Так ведь потом-то на службу идти, — повинился Васька и пояснил: — Я ведь чего прибег-то. Людке-то моей тетка соседская, у которой муж в купцах на Гостином дворе, сказала, что продал, дескать, какой-то мужик ожерелье. А жемчуга, ну, тютелька в тютельку, как у нее. Вот мы-то с Людмилой, конечно, не верим, но все-таки… Ты бы, Тимоша, вернул бы нам ожерелье-то это. Купец аглицкий, коли приедет, так и без жемчугов обойдется. Ожерелий, что ли, не видал? В землях-то ихних еще и не то есть.

— Таньки дома нет, — хмуро ответил Акундинов. — Жемчуга-то я ей дал для сохранности. А она их куда-то так успрятала, что без нее и не найти. Подожди, к вечеру вернется от крестного, так я сразу и принесу…

— Ну ладно, — вздохнул слегка успокоившийся Василий. — Так Людмиле и скажу. Мол, Тимофей обещался вечером принести…

Акундинов, прямо с утра доложившись дьяку, что живот у него прихватило, отпросился домой. Редькин хоть и поворчал для приличия: часто, мол, болеть начал! — но отпустил. Тимофей же, тщательно пересчитав все двадцать тыщ копеечек, уложил их в кожаный мешок. Судя по весу, было тут примерно с полпуда… [38]

Зайдя в кабак на Неглинной, Тимофей поискал глазами цыгана или Федота, но не нашел. Подойдя к целовальнику, спросил:

— А где друзья-то мои?

Тот даже не стал делать вид, что ничего не знает и никого не помнит, сразу же провел парня в чистую половину, в ту знакомую каморку.

— О, да кто к нам пришел? — радостно закричал Федот, распахнув объятия. — Да никак сам старший подьячий?

Цыган, сидевший тут же, спросил только:

— Долг принес?

А когда Тимофей выставил на стол мешок, он уважительно сказал:

— О, ром, молодец! Вижу, долги свои честно отдаешь.

— Купчая где? — протянул Тимофей руку. — Давай купчую!

— Будет, будет тебе купчая, — радостно сказал Федот. — Но нужно же вначале деньги счесть. Правильно?

Тимофей присел, полуприкрыв глаза. Когда копейки уже были выложены на стол, из зала вдруг раздался шум, а в каморку вбежал хозяин с криком: «Стрельцы идут, прячьтесь!»

Акундинов, поднявшийся с места, не понимал, что это цыган и Федот вдруг вскинулись, но спросить об этом не успел. Федот схватил его за руку и вытащил из трактира другим ходом. Пробежав закоулками и оказавшись среди совсем уж незнакомых развалин, цыган и Федот с облегчением вздохнули.

— Ну, оторвались, слава богу! — перекрестился Федот.

— Слушай, а чего мы бежали-то? — удивился Тимофей. — Ну, пришли бы стрельцы да так же бы и ушли. Чего бегать-то было?

— Тебе-то, может, ничего. А нам…

— Мужики, купчая-то моя где? — опять спросил Тимофей.

— В трактире осталась, там же, где серебро твое, — огрызнулся цыган. — Не с собой же нам грамотки-то носить?

— Ну а я как же?

— Да не беспокойся ты, — принялся ворковать Федот. — Сейчас вернемся, деньги досчитаем да все тебе и вернем. Мы ж люди-то честные!

Выждав какое-то время, мужики вернулись в трактир. Только шли теперь не черным ходом, а обычным. В трактире никого не было. Один лишь целовальник, завидев вошедших, горестно сказал:

— А серебро-то, тю-тю!

— Как — тю-тю? — схватил его за грудки Федот.

— Да так, — объяснил целовальник. — Стрельцы пришли и по каморам да разошлись. В вашей-то каморе прямо на столе серебро и узрели. «Чье?» — спрашивают. А я плечами пожимаю. Ну а что я должен сказать? Был подьячий, что в кости проигрался? Вот они тогда и говорят — раз ничье, пусть в казну и отходит.

— Вот так-то вот, — грустно сказал Федот, обращаясь к Тимофею. — Стало быть, плакали твои денежки.

— Почему — мои? — обмирая, спросил Тимофей. — Я же их вам принес.

— Ну мало ли что, что принес, — вздохнул цыган. — Нес-нес, да не донес. Мы что, виноваты, что стрельцы пришли? Так что извиняй, парень, а долг-то весь этот на тебе так и остался. У нас все по-честному…

— Э, мужики, да вы чего? — опешил Акундинов. — Да как же так? Я ведь, почитай, за каждую копейку из шкуры вывернулся.

— Ну, а нам-то какое до этого дело? — равнодушно спросил Федот. — Ты деньги проиграл? Проиграл. Купчую подписал? Подписал. Ну а деньги-то где? Нету денег-то…

— Ах ты, сволочь, — бросился Акундинов на Федота, но был сразу же остановлен цыганом и целовальником.

— Ну, какой же ты горячий, — усмехнулся «торговый гость» и ударил Тимоху под дых. — Успокойся да и послушай. Деньги, что проиграл, нам вернешь. Нашел же двести, значит, найдешь еще. Ну а то сам знаешь, что будет. Я ведь грамотку-то кабальную на тебя любому боярину продам, не поморщусь. И что ты думаешь, не купят? Еще как купят. Холопы грамотные, они кому хошь нужны…