Я не отвечала. Я уже ни в чем не была уверена. Я внимательно наблюдала за Элис.

Она сидела на кровати, напевая под нос. Каждый раз, когда я входила, она поднимала глаза и улыбалась. Улыбка была не злая, отчего казалась еще ужаснее. Я пыталась заговорить, но она не отвечала. Один раз я ее обняла, но она как будто даже не осознавала моего присутствия. Помоги мне Господь! Если б вы знали, каково это — когда собственный ребенок делается тебе чужим.

Была половина восьмого, когда Джо спустился в гостиную. Элис ему объявила, будто бы Дора скоро придет.

Показалось, что в сердце мне воткнули нож. Я соскочила с кровати и кинулась в комнату Элис. Я ничего не говорила, только сидела напротив нее на игрушечном комоде. Она улыбалась. Ладони были сложены перед грудью.

— Дора идет, — сказала она.

— Нет! — выкрикнула я.

Но поверила тому, что она сказала. Я не знала, как Дора проникнет в дом. Все двери были заперты. Но я знала, что она это сделает. Потому что обещала прийти.

— Ты никуда не пойдешь, — сказала я. — Я не позволю.

Джо остановился в дверях. Он сказал, что спустится проверить, все ли окна и двери заперты. Он ушел, я слышала на лестнице его шаги.

В комнате стало очень тихо. На бюро тикали маленькие часы. Было почти восемь вечера. Я даже не пыталась готовить Элис ко сну.

Я слышала, как Джо ходит по кухне. Казалось, я слышу все звуки нашего дома. Даже поскрипывание стен.

Я дрожала. В комнате как будто делалось все холоднее. Я растерла руки. Огляделась вокруг. Повернулась к окну. Там не на что было смотреть. Я посмотрела на Элис. Она сидела на краю кровати. Лицо было неподвижно. Она прислушивалась.

— Детка, — позвала я севшим голосом.

Элис не обращала на меня внимания.

Внезапно она улыбнулась. У меня сперло дыхание. Я пыталась позвать ее по имени, но звук застыл в горле. Я хотела встать и подойти к ней. Но меня словно связали по рукам и ногам. Я услышала собственный плач и задрожала.

Холодный ветер ворвался в открытое окно. От него задребезжали стекла. В горле у меня пересохло. Я смотрела, и по коже бежали мурашки. Но я ничего не видела. В комнате было холодно, ужасно холодно!

Элис поднялась. Она дрожала. Она вытянула перед собой руки.

Она улыбнулась, и сверкнули зубы. Я ощущала все крики, которые раздирали мне горло. Я изо всех сил пыталась встать. Но не могла.

Затем ее лицо исказилось в ужасе. Она вскрикнула, надрывая мне сердце. И упала на кровать.

Тогда я вскочила, и вопль наконец вырвался из моей груди. Я вся была в поту. Я подбежала к ней.

Когда в комнату ворвался Джо, я держала в руках мертвое дитя. Тело было холодным и неподвижным. Руки намертво прижаты к груди. Когда я разжала один кулак, на пол посыпалась черная земля.

И я поняла, где видела раньше такую землю. Я вспомнила похороны, и ветер, и черные комья, которые бросают туда, откуда их перед этим достали.

А теперь послушайте меня. Слушайте внимательно, если у вас есть ребенок. Однажды вы услышите стук в свою дверь. Откройте и посмотрите, кто это. Если за дверью окажется маленькая девочка в белом шелковом платье, не впускайте ее.

И если рядом с ней будет стоять другая маленькая девочка — хорошенькая маленькая девочка, — помолитесь за нее.

Но тут же отвернитесь. Закройте глаза. Заприте все двери, спрячьте своего ребенка и никогда не оставляйте его одного. Помоги вам Господь.

Не впускайте в свой дом смерть!