— Чудовищно, — согласился он.

— Что это ты там мурлычешь? — спросила она за завтраком.

Он едва не подавился куском хлеба из цельной пшеницы.

— Ничего, — ответил он, откашливаясь. — Просто песенка, которую слышал недавно.

— А-а.

Она похлопала его по спине.

Он вышел из дома, его била легкая дрожь. «Просто чудовищно», — думал он.

В то утро Сильвия купила табличку в скобяной лавке и установила ее в начале лужайки. «ДОМОГАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО» — было написано на табличке. Она подчеркнула чертой слово «домогаться». Потом она вышла еще раз и подчеркнула эту черту.

— Так вы говорите, пришла прямо в дом? — переспросил агент ФБР; Фрэнк позвонил ему из конторы.

— Прямо в дом, — повторил Фрэнк, — вот так вот нагло.

— Ну и дела, — произнес агент. Он хмыкнул.

— И несмотря на это, — сурово продолжал Фрэнк, — полиция отказалась оставить возле нашего дома засаду.

— Ясно, — сказал агент.

— Но что-то же необходимо предпринять, — заявил Фрэнк, — Это прямое посягательство на частную жизнь.

— Разумеется, это так, — согласился федерал, — и мы обязательно разберемся в этом деле, не беспокойтесь.

Повесив трубку, Фрэнк вернулся к сэндвичу с беконом и термосу пахты.

— Я маленькая… — запел он раньше, чем успел себя одернуть. Потрясенный, он вышагивал по кабинету, считая минуты, оставшиеся до конца обеденного перерыва.

На следующий вечер это была бойкая брюнетка, и вырез у нее на блузке уходил в бесконечность.

— Нет! — выкрикнул Фрэнк звенящим голосом.

Она зазывно изогнулась.

— Почему же?

— Я не обязан перед вами отчитываться! — Он захлопнул дверь, сердце бешено колотилось.

Затем он щелкнул пальцами и снова открыл дверь. Брюнетка с улыбкой развернулась.

— Передумал, милый?

— Нет. То есть да. — Фрэнк прищурился. — Где вы живете?

Брюнетка посмотрела на него обиженным взглядом.

— Ну, сладкий мой, ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности?

— Она мне не сказала, — уныло сообщил он, вернувшись в гостиную.

Сильвия смотрела на него с отчаянием.

— Я снова звонила в полицию, — сказала она.

— И?

— И ничего. От всего этого разит коррупцией.

Фрэнк серьезно покивал.

— Пожалуй, лучше взять собаку, — Он вспомнил брюнетку, — И покрупнее.

— Ух ты, да это ведь Джени! — воскликнул Максвелл.

Фрэнк решительно прибавил газу и повернул за угол под визг покрышек. Лицо сделалось суровым.

Максвелл похлопал его по плечу.

— Ой, ну брось, Фрэнки, старина, тебе не удастся меня одурачить. Ты ничем не отличаешься от всех нас.

— Меня в это не впутают, — твердо заявил Фрэнк, — так что не о чем больше говорить.

— Можешь повторять это своей жене. Но пару раз сходишь налево, как и все остальные. Ладно?

— Не ладно! — буркнул Фрэнк. — Совершенно не ладно. Интересно, собирается ли полиция что-либо предпринять. Судя по всему, я буду единственным в этом городе, кто исполнит свой гражданский долг.

Максвелл захохотал.

Этим вечером на пороге появилась волоокая женщина-вамп с волосами как вороново крыло. На одежде в стратегически важных точках сверкали блестки.

— Приве-ет, сладкий. Меня зовут…

— Что вы сделали с нашей собакой? — возмутился Фрэнк.

— Да ничего, милый, совершенно ничего. Просто ваш пес побежал знакомиться с моей пуделихой Уинифред. А теперь давай поговорим о нас с тобой…

Фрэнк молча захлопнул дверь и подождал, пока утихнет дрожь, прежде чем вернуться в гостиную к Сильвии и телевизору.

«Semper, господи боже мой, — думал он после, надевая пижаму, — fidelis». [33]

Следующие два вечера они сидели в гостиной, погасив свет, и как только очередная женщина звонила в дверь, Сильвия вызывала полицию.

— Да, — яростно шептала она в трубку, — они у нас за дверью прямо сейчас. Можете вы прислать патрульную машину сию секунду?

Оба раза женщины уходили за минуту до того, как приезжала машина.

— Сговор, — ворчала Сильвия, размазывая по лицу косметические сливки. — Самый что ни на есть сговор.