Мы взялись за руки и процесс пошел. Один за другим куски камня взмывали в воздух и собирались вместе, они плыли друг к другу, соединялись и сливались в единое целое. Мне казалось, что поднимающиеся стены обновленного храма поют что-то торжественное, кажется, это называется осанна, но я могу ошибаться.

–  Как насчет внутренностей?
– спросил я.

–  Не волнуйся, - успокоила меня Леночка. Впрочем, какая она теперь Леночка, скорее уж, святая Елена.
– Они не успели забыть свое место, они вернутся и все восстановится.

–  Спиридон?

–  Ты справишься?

–  Боюсь, что нет. Нет, я не справлюсь.

–  Я тоже. Его сила в нас, если изъять ее из наших сущностей, они распадутся. Думаю, он будет не в обиде. Авраам принес в жертву собственного сына, а мы с тобой принесли в жертву священника.

–  В его смерти виноват только я.

–  Я беру на себя половину греха.

–  Почему?

–  Потому что результатами греха пользуемся мы оба. Спасибо тебе.

–  За что?

–  Ты дал мне веру.

–  Она и так была у тебя. Раньше ты не могла собрать церковь из обломков, но это не показатель.

–  Я и сейчас не могу сделать это одна. Мы сделали это вместе.

–  Тебя не пугает, что я вампир?

–  Ты больше не вампир.

–  Как это?
– я сформировал клыки и продемонстрировал их Леночке.

Она фыркнула.

–  Я тоже могу так сделать, ну и что? У тебя больше нет зависимости от человеческой крови.

–  Как ты это сделала?

–  Не знаю, я знаю только, что я сделала это и все. Да и вообще, я не уверена, что это сделала именно я.

–  А кто же?

–  Бог.

–  Бог?

–  Бог. Он обратил на нас взор и сделал то, что посчитал нужным.

–  А что он сделал?

–  Дал нам силы.

–  Зачем?

–  Откуда я знаю? Кто вообще может похвастаться, что понимает дела господни? Знаешь, Сергей, я припоминаю, что тут неподалеку, вон за тем углом, есть забегаловка. Пойдем, посидим?

–  Разве это не грех?

–  Мне открылось, что нет. Бог открыл мне, что большинство запретов, которые накладываются его именем, не имеют никакого смысла. Так пойдем?

–  Пойдем.

Мы неплохо посидели, мы выпили на двоих три бутылки "Хванчкары", настоящей грузинской, если верить этикетке, но опьянение так и не пришло. А потом мы пошли ко мне домой, сразу с порога направились в спальню и довели возникшую между нами духовную близость до логического завершения.

–  Грешить приятно, - сказала Леночка и хихикнула.

–  Это не грех, - возразил я, и она снова хихикнула.

–  Да знаю, - сказала она, - я просто шучу. И это совсем не больно.

–  Боль бывает не у всех, - заявил я с видом глубокого знатока и Леночка рассмеялась.

–  Ты читаешь мои мысли?
– догадался я.

–  Ага. Это так забавно! Спасибо тебе!
– она поцеловала меня в губы.
– Это так здорово! Как будто я впервые в жизни по-настоящему проснулась. Оказывается, бог совсем не суровый.

–  Да ну?

–  Ну да! Он, оказывается, совсем не запрещает радоваться жизни. А жизнь так прекрасна! Если смотреть на нее под правильным углом.

–  Не сказал бы.

–  Да, конечно, для тебя все по-другому, ты же темный.

–  Какой такой темный? Ты, вообще, о чем?

–  Ты разве не понял? Тебе не открылось?

–  Ничего мне не открылось, если не считать того, что я теперь могу взрывать здания из воображаемой пукалки.

–  Не только! Ты еще овладел телекинезом.

–  Я и раньше умел летать.

–  Одно дело летать самому и совсем другое дело перемещать других. Ты уже забыл, как выкинул меня в окно?

–  Да, действительно. А еще я прикрыл тебя щитом от падающих камней.

–  А потом мы с тобой собрали камни. И ты избавился от привычки к вампиризму.

–  Это ты так говоришь. Ты уж извини, но в это я поверю только тогда, когда пройдет два месяца и я никого не укушу.

–  Фома ты мой неверующий. Так тебе не открылась судьба?

–  Нет.

–  Странно.

–  Не томи! Какая моя судьба?

–  Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, ты темный… я так и не поняла, то ли мессия, то ли предтеча.

–  Антихрист, что ли?

–  Можно и так сказать.