Шрифт:
9.
Я встретил Агафона на пороге кельи.
– Извините, отец, - вежливо сказал я после того, как мы церемонно раскланялись, - меня ждут неотложные дела. Если вы не возражаете, я бы с удовольствием приступил к занятиям после обеда. Ведь наше дело не настолько срочное?
– Не настолько, - согласился Агафон с некоторым удивлением.
– Хорошо, я зайду позже.
Голод снова гнал меня на улицу, на этот раз он был выражен гораздо сильнее и сопротивляться ему почти не было сил. Говорят, что у наркоманов каждая последующая ломка сильнее предыдущей. Господи, во что я влип?
На этот раз я направился в сторону Калужского тракта. Я мог направиться и в любую другую сторону - в двадцатиградусный мороз снять девицу легкого поведения весьма проблематично. Я дошел до того места, где в моей реальности располагается площадь Гагарина, и на всем пути не встретил ни одной потенциальной жертвы. Голод стал нестерпимым и, едва представился подходящий случай, я набросился на первого встречного.
Первым встречным оказался молодой интеллигентный мужчина лет тридцати в роскошной шубе, то ли бобровой, то ли собольей.
– Извините, сударь, - обратился я к нему, и, подойдя вплотную, перевел собственное тело в ускоренный режим и ударил справа в челюсть. Нокаут. Присесть на корточки, наклониться и утолить голод было делом одной минуты. На этот раз я не забыл убрать клыки перед тем, как вытереть рот. Кажется, меня никто не заметил.
Как и в первый раз, меня наполнило ощущение силы, мне казалось, что я как будто стал большим, мудрым и добрым драконом, гигантскими крыльями объемлющим весь мир и спокойно рассуждающим о неисповедимых путях сущего. Я захотел познать, что такое некорпореальность, и я познал это.
Не иметь материального тела довольно забавно. Нематериальность вовсе не означает невидимости, я по-прежнему видим для окружающих, мое тело переступает ногами и размахивает руками, но это только видимость. Я не оставляю следов в снегу, не чувствую холода и вообще, в экстремальной ситуации быть нематериальным более чем удобно.
Убедившись, что никто за мной не наблюдает, тремя длинными скачками я приблизился к забору, огораживающему какое-то частное владение, и просочился прямо сквозь столб. Оригинальное ощущение. Изнутри столб не ощущается вообще никак, если не считать того, что в течение времени, пока глаза находятся внутри твердого тела, зрение не работает. И что-то странное происходит со слухом - одни звуки становятся громче, другие ослабевают до полной неразличимости, наверное, так воспринимают мир замурованные.
Я немного потренировался в просачивании сквозь твердые предметы, даже простоял с минуту неподвижно внутри столба, а потом мне это наскучило. Я подумал было, не стоит ли пересечь двор и попробовать то же самое с настоящими кирпичными стенами, но по здравом размышлении решил не рисковать. В конце концов, всего в трехстах метрах отсюда валяется свежий труп с прокушенной шеей.
Я вышел из столба, вернул телу материальность и сразу же провалился в сугроб почти по пояс. Чтобы выбраться из сугроба, потребовалась почти минута, и похоже, что я привлек внимание двоих прохожих, которые стояли метрах в двухстах впереди, показывали в мою сторону пальцами и, кажется, смеялись. Ну и пусть смеются. Я сформировал короткий путь и отправился обратно в монастырь. Нехорошо заставлять Агафона долго ждать.
10.
Сегодня Агафона интересовала политика. Государственное устройство России, структура власти, организация силовых структур, особенности функционирования преступного мира.
– Вы что, ребята, собрались утащить атомную бомбу из нашего мира?
– спросил я и расхохотался. А потом перестал хохотать, потому что понял, что попал в точку.
– А что?
– ответил Агафон.
– Думаешь, это абсолютно невозможно? Где у вас хранятся атомные бомбы?
– В специальных хранилищах, они жутко засекречены и никто точно не знает, где они расположены. Лет пятнадцать назад, когда у нас была перестройка…
– Перестройка чего?
– Общества. Неважно. В общем, тогда кругом творился полный бардак и однажды группа журналистов…
– Кого?
– Журналистов. Это… как бы сказать… профессиональные сплетники, что ли. Что такое газета, знаешь?
– Знаю. Журналисты - те, кто делает газету? Печатники?
– Нет, печатники печатают, а журналисты пишут статьи, которые печатают печатники. В общем, журналисты пробрались на один склад и нашли там ракету, которую никто не охранял…
– Зачем охранять ракету?
– Как зачем? Ракеты - основное средство доставки атомных бомб к цели.
– Но… для этого нужна очень большая ракета.
– Та ракета была больше фонарного столба. В общем, журналисты нашли неохраняемую ракету и к ней пульт управления. Они начали с ним играться, нажали какую-то кнопку и ракета поднялась вверх и изготовилась к стрельбе. Они испугались и уехали, а потом показали этот случай по телевизору… ну, короче, всем рассказали об этом.
– И что?