В дискотечном зале размещалась то ли церковь, то ли часовня, то ли что-то еще в том же духе. На стене большое распятие, вокруг много икон, в зале стройными рядами стоят монахи и поют что-то церковнославянское.

–  Какое сегодня число?
– шепотом спросил я.

–  Шестое декабря, - ответил Дмитрий, - а что?

–  Да я подумал, может, это рождественская служба…

–  Нет, она будет через месяц.

–  Вот и я про то же.

–  Алексей, по какому поводу этот молебен?
– спросила Зина.

–  Откуда я знаю? Я за всю жизнь был в церкви раза три.

–  Жалко. Очень красиво поют.

Татьяна ехидно хихикнула, пожалуй, я с ней соглашусь. Конечно, на вкус и цвет товарища нет, но по мне даже Децла слушать приятнее, чем эти завывания. В общем, мы постояли минут пять, а потом пошли обратно.

Если ты можешь проходить сквозь стены, найти выход из здания не составляет никакой проблемы, сколь бы запутанной ни была архитектура здания. Не прошло и пяти минут, как мы оказались на улице.

Резко и остро пахнуло бензиновой гарью, в сухом морозном воздухе этот аромат действовал поистине оглушающе, если так можно говорить о запахе.

–  Чем это пахнет?
– спросил Дмитрий, подозрительно принюхиваясь.

–  Бензин, - ответил я.
– В этом мире основным средством передвижения являются не лошади, а автомобили. А работают они на бензине.

–  Тепловой двигатель?

–  Он самый.

–  У нас пробовали создавать тепловые двигатели. Нецелесообразно. Медленнее, чем телепортация, и дороже, чем лошадь.

–  В этом мире лошадь дороже автомобиля.

–  Почему? У вас такой дешевый металл?

–  У нас такие дорогие лошади. Понимаешь, когда какая-то вещь выходит из массового использования, она переходит в разряд роскоши. Это роскошь - иметь лошадь, когда автомобиль почти во всех отношениях гораздо удобнее.

–  Почти?

–  На автомобиле нельзя быстро ездить по бездорожью. Во всех остальных отношениях он удобнее.

–  Сколько у вас стоит бензин?

–  Около десяти рублей за литр.

–  Литр - это сколько?

–  Десятая часть ведра.

–  А рубль?

–  Батон хлеба стоит шесть рублей.

Дмитрий наморщил лоб и пошевелил губами:

–  Шестнадцать батонов за ведро… насколько хватает ведра бензина?

–  Это зависит от модели автомобиля, скорости движения…

–  В среднем?

–  В среднем ведро уходит на сто километров, то есть, верст.

–  Дороговато выходит.

–  Существует еще общественный транспорт. Есть такие большие автомобили, они называются автобусы, они ездят по определенным маршрутам и останавливаются в определенных местах. Одна поездка на автобусе стоит семь рублей, кроме того, можно купить билет на несколько поездок, тогда каждая поездка выйдет дешевле.

–  Понятно. И много в Москве автомобилей?

–  Точно не знаю. Миллиона два, наверное.

–  Сколько?!

–  Миллиона два. Может, уже три, я точно не знаю.

–  А людей в Москве сколько?

–  По последней переписи двенадцать миллионов.

–  Сколько-сколько?!

–  Двенадцать миллионов. Еще два-три миллиона живут в пригородах, и еще около миллиона незаконных приезжих.

–  Столько народу в одной Москве… как они сюда помещаются?

–  Эта Москва гораздо больше, чем в твоем мире. В нашу Москву входят Теплый Стан, Бутово, Царицыно…

Дмитрий присвистнул.

–  Это же настоящий мегаполис!

–  Так и есть. Это почти что официальное название.

–  В Европе есть города больше Москвы?

–  Вроде бы нет. Лондон примерно такой же, может, чуть-чуть поменьше. Но есть еще Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Мехико, Токио, Шанхай…

–  Значит, Москва - один из крупнейших городов мира… а если в нее входит Бутово… мы что, почти в самом центре?

–  Да. Считается, что граница центра проходит по Садовому Кольцу.

–  Это еще что такое?

–  Калужская площадь, Добрынинская площадь, Таганская площадь…

–  Понятно. А что это за шум вон за теми домами?

–  Ленинский проспект. В вашем мире это называется Калужский тракт.

–  А откуда шум?

–  Машины.

–  Какие машины?

–  Автомобили.

–  Они так сильно шумят?

–  Их много.

Дмитрий посмотрел налево и открыл рот. Я проследил его взгляд и увидел грязно-бежевую "копейку" с помятым капотом, бодро приближающуюся к нам, подпрыгивая на неровностях заснеженной дороги. Лобовое стекло сильно обледенело изнутри и было совершенно не видно, кто сидит за рулем. Должно быть, камикадзе, раз едет с такой скоростью по такой дороге. Я посмотрел направо и увидел, что совсем рядом с нами переулок делает крутой поворот, а перед поворотом дорога покрыта гладким слоем льда. Кажется, сейчас начнется представление…