– Как, Дити, ты еще не испытала Лазаруса?

– Ты прекрасно знаешь, что нет! Когда бы я успела?

– Для женщины, которая специализируется на программировании машин времени, это довольно глупый вопрос. Лазарус, она уже залетела, так что об этом не беспокойся. Только предупреждаю – она кусается.

– Тех, кто кусается, я особенно люблю.

– Ладно, хватит. Поцелуйте нас на ночь, дорогие. Зебби, разложи кушетку в гостиной – будешь согревать меня там.

– …Кто будет согревать меня? Это ты-то, тощая пигалица?

Шельма тоже кусается.

Мы выскочили в километре над Альбукерке, Земля-прим, и «Ая» пошла на снижение. В последнюю минуту мы поменялись местами – Дити пересела на место второго пилота, а я на левое заднее, чтобы номинально исполнять обязанности штурмана. Дити обращается с верньерами так же уверенно, как и я, да и вообще ей не нужно их трогать, но ей надо было видеть желтый вездеход, и у нее в голове эти ее часы.

Элизабет Лонг была за задней переборкой, пристегнутая, но боеприпасов под ней не было. Ружья, пистолеты, постели для передних спальных мест – все, что можно, мы перенесли в нашу пристройку, чтобы было посвободнее. И Лазаруса Лонга тоже.

Доктор Иштар предупредила Лазаруса, что его мать не должна его узнать – такое потрясение будет для нее опасным, а может быть, и смертельным. Пока Лазарус пытался изобрести план спасения с помощью «Доры», он собирался загримироваться. Но надежнее было спрятать его в нашей пристройке из Страны Оз – особенно если учесть, что Иштар почти так же беспокоило то, чтобы и Лазарус не увидел ни свою мать, ни ее псевдотруп: это в ту ночь сказала мне Элизабет.

Поэтому я показал Лазарусу вечную корзинку для пикников, посоветовал ему расстелить постель и поспать, если сможет, потому что время убивать еще не пришло, – но не выходить оттуда, пока я не открою люк. Я не сказал, что люк будет заперт.

Я был рад, что мои обязанности будут чисто номинальными. Усталости я не чувствовал, хотя почти не спал, – но я находился в некоторой растерянности.

Я, кажется, влюбился в Элизабет Лонг. И в то же время продолжал не меньше – нет, больше! – любить Хильду. Я начал понимать, что в любви нет вычитания – есть только умножение.

Когда «Ая» накренилась вперед, я протянул руку и дотронулся до плеча Хильды. Она улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй. Не сомневаюсь, что ночь она провела прекрасно – Зеба она полюбила сразу, как только с ним познакомилась. «Как верного друга» – говорит она мне, но, по ее глубочайшему убеждению, лучше быть добрым, чем откровенным. Все это в конечном счете не имело значения: Зеб – мой возлюбленный брат по крови, идеальный муж моей дочери и любовник Хильды – если не в прошлом, то уж во всяком случае теперь, и это меня ничуть не беспокоило. Проснувшись, но еще не открыв глаза, я обсудил это с Джейн – она все одобрила, и Элизабет ей очень понравилась.

Моя дочь тоже провела необычную ночь. Если можно верить легенде, Лазарус более чем в сто раз старше Дити. Для него это, может быть, и неважно, но Дити ко всему относится очень серьезно.

Очевидно, ей это ничуть не повредило: за завтраком глаза у нее сверкали и лучились. Все мы были приятно возбуждены и жаждали приняться за дело.

Зеб сказал:

– Вот он! Поймал в прицел. Умница, дистанция измерена?

– Готово, хозяин!

– Не спускай с него глаз. Дити, где желтый вездеход?

– Только что заметила. Ая, отсчет! Шесть… пять… четыре… три… два… один… Есть!

Мы оказались стоящими наискосок посередине перекрестка. Левая дверца распахнулась. Я слышал, как Зеб сказал: «О Боже!» Он выскочил из кабины, встал на колени, поднял с земли тело, лягнул полицейского в живот и, швырнув тело мне, нырнул в машину с криком:

– АЯ, ПРЫГ!

Ая прыгнула. Вообще-то ей не положено взлетать с открытой дверцей, а «прыг» означает десять километров. Она прыгнула на километр, закрыла дверцу, подождала, пока Зеб проверит герметичность, и только потом закончила прыжок. Теперь я в нее поверил окончательно.

Я передал старушку назад Элизабет, заглянув ей при этом в лицо – насколько она похожа на Лазаруса, – и услышал, как Зеб простонал:

– Сумочку-то ее я не взял!

– Ну и что? – сказала Дити. – Она там, где надо. Ая Плутишка, на орбиту вокруг Терциуса. Выполняй.

Красивая планета…

– Либ, ты можешь нас навести? – спросил Зеб. – Или занята?

– Не настолько. Морин без сознания, но пульс у нее нормальный, хорошего наполнения. Я ее пристегнула. Ая на связи?