Бордонов Жорж
Шрифт:
Вот уже и «Мещанин во дворянстве». Корнелю едва ли понравилась шутка, и впрямь очень жестокая.
Арнольф возвращается домой после десяти дней отсутствия, неосмотрительно оставив Агнесу на попечении парочки бестолковых слуг:
«Пройдет ли мул, осел иль лошадь мимо нас, Она готова всех была принять за вас».Он снова видит Агнесу, ласково ее расспрашивает, восхищается невинностью ее ответов:
«У вас хороший вид: вы, верно, не хворали? Агнеса. Вот только блохи спать частенько мне мешали. Арнольф. Ну, скоро кто-то гнать их будет по ночам».Затем он отсылает ее, держится властно, говорит как человек, уверенный в себе, и потирает руки от удовольствия:
«Вы, героини дня, ученые созданья, От коих нежностей вздымается туман! Сравнится ль хоть одна поэма иль роман, Тяжеловесный труд иль мадригал учтивый С ее наивностью и честной и стыдливой?»Действие происходит на улице, что не очень правдоподобно, но, в сущности, как мы уже говорили, значения не имеет. Итак, лучась самодовольной радостью, Арнольф встречает Ораса. Это «молодой человек» в полном смысле слова, обаятельный, легкомысленный, влюбленный, безрассудный и доверчивый. Сначала Арнольф по-прежнему надувается гордостью. Он говорит снисходительно-шутливым тоном, как человек, знающий жизнь. Но Орас признается ему, что тут в городе происходит некая история, герой которой — он, Орас, а героиня — Агнеса. Увы! Она во власти старого тирана: «Лазус… Ласурс… В уме фамилия мелькает».
Арнольф взбешен, но сохраняет достаточно выдержки, чтобы себя не выдать. Собеседника его заносит все дальше:
«А можно ли отдать прелестное творенье Такому дикарю в его распоряженье?»Оставшись один, Арнольф все-таки начинает тревожиться. Он теряет самоуверенность, но лишь ненадолго:
«О роковой отъезд! Нежданная беда!»Он быстро собирается с духом, все еще полагаясь на наивность Агнесы, а еще больше на высокое мнение о самом себе. Он тормошит олухов-слуг, потом с неуклюжей хитростью допрашивает скромницу:
«Все благополучно? Агнеса. Котенок мой издох. Арнольф. Конечно, жаль, но что ж? Всем надо умереть…»Так и видишь, как он расплывается в блаженной улыбке. Но ему придется испытать разочарование, узнав, что Орас почти не выходил из его дома, куда его ввела сводня («добрая старушка»). Орас немедля поклялся в любви. Агнеса не была бесчувственна к таким клятвам. Она простодушно признается:
«Бывало, лишь начнет об этом говорить, Как что-то сладкое щекочет, задевает, Сама не знаю что, но сердце так и тает».Орас брал ее руки и целовал. Арнольф:
«Ну, а не брал ли он у вас чего другого?»Орас взял у нее только ленточку. Опасность была велика, но тревога оказалась ложной, и Арнольф еще может убаюкивать себя иллюзиями.
Но что-то в нем изменилось. Все еще спокойный с виду, он уже утратил уверенность в себе. Доказательство тому, что он ищет оправданий для своей простушки. Невинную Агнесу застали врасплох; она, конечно же, тут ни при чем. Еще немного, и он пожалел бы ее за то, что она подвергалась риску быть соблазненной; он корит за это себя самого, чтобы верней рассеять свои подозрения:
«…Если бы не я, могли вы соскользнуть На тот погибельный, ведущий к аду путь. Всех этих щеголей повадка вечно та же: Кафтаны пышные, и ленты, и плюмажи, Их кудри, блеск зубов и сладкий звук речей — За этим всем легко не разглядеть когтей. Ведь это дьяволы: отбросят вмиг личину, Погубят женщину и увлекут в пучину. Но повторяю вновь: хотя не без труда, Вы миновали все засады без стыда».Пользуясь своим положением, решившись любыми средствами упредить красавчика, он заставляет свою воспитанницу выслушать проповедь, которую заготовил заранее и теперь произносит назидательным тоном.
Слишком поздно. Напрасно он тешит себя мыслью, что Агнеса в его руках «как самый мягкий воск». Появляется Орас, чтобы открыть ему глаза, поведать, что «любовь — учитель чудный»:
«Ей щедрого создать возможно из скупца, Из зверя — кроткого, из труса — храбреца; Она в ленивого живой огонь вселяет И остроумием невинность наделяет».Агнеса действительно бросила в него из окна камень, но с камнем полетела нежнейшая любовная записочка, которую Арнольф и читает. Еще один сдвиг в его характере, еще одна психологическая находка. Теперь, когда предательство Агнесы стало очевидным, он заглядывает себе в душу и с изумлением не находит ничего, кроме недостойной слабости:
«Я философствовал, идя на этот брак, А в прелести ее влюбился как дурак. Ну что в ней? Сирота, без денег, без защиты… И вот мои труды и доброта забыты, А я, обманщицу без памяти любя, Любовью горестной терзаю сам себя».Он встречается с ней после этого, чтобы посмотреть, как она будет себя вести. Итог:
«Пусть был я зол, сердит, пусть мучился напрасно — Ни разу не была она такой прекрасной…»