Но теперь его «похотливая и разнузданная» Гала с другим, она одаривает своего нового избранника ласками, удивляя смелостью и темпераментом. Этому способствует все, начиная от бескрайнего моря, бездонного неба и умиротворенной обособленности от всех и всего. Для того, чтобы съездить за покупками, они вынуждены пользоваться лодкой, — настолько они оторваны от цивилизации. И даже этим средством передвижения они пользуются редко; рыбаки удивлены их способностью довольствоваться малым. И Дали, и Гала иногда сами ловят морскую живность: рыбу, ежей, ракушки. У них на столе не только рыба и ракообразные, но и свежие овощи с огородов ближайших соседей. Иногда крестьяне продают этим счастливым затворникам курятину, яйца, колбасу и хлеб.

Все вокруг знают о ежедневных долгих прогулках влюбленной парочки, о часовых заплывах. Две томные фигуры в несколько фривольных позах, лежащие на нагретых солнцем камнях, могут удивить разве что туристов, но они слишком редко встречаются в этих отдаленных краях. Гала теперь меньше всего похожа на изысканную парижанку; солнце, вода и воздух сделали свое дело: она стала здоровой и крепкой, и болезни больше не сломить ее. Во взгляде этой женщины вы не увидите скуку, теперь ее глаза сияют глубоким потаенным счастьем. Это подмечает Дали, занятый работой, но поворачивающий голову на уверенный и спокойный, молчаливый зов любимых глаз. Их взгляды встречаются и супруг (именно таковым он себя и считает) улавливает выражение одобрения и гордости за то, что он делает. Гала никогда не критикует, она считает, что все, над чем он работает — выше всяких похвал.

Ее мир сузился до размеров Порт Льигата, а иногда даже комнаты размером четыре на четыре метра

Они, любящие, все еще привыкали друг к другу, можно сказать, прорастали друг в друга глубже и глубже. Так глубоко, что щемящее чувство короткой разлуки вырвет из Дали полные боли и тонкого очарования слова: «Добрый вечер, Гала, видишь, я хватаюсь за дерево, чтобы отвести от тебя любую беду. Ведь ты — это я, ты зеница моего ока, ты зеница наших очей, твоих и моих».

Гала не только молчаливо одобряет новые работы Дали, но и исподволь готовит его к тому, что им следует выезжать в шумный, чужой мир, которого они избегают. Дали скоро начнет нуждаться в общении с коллегами, критиками, его работы должны быть выставлены в разных галереях, — иначе мир не будет знать о его существовании, а тем более амбициях. Ведь Дали желает покорить целый мир, чтобы бросить его к ногам своей возлюбленной. Приучив мужчину к подобным мыслям, Гала вынуждает его согласиться раз в год (регулярность тут обязательна) приезжать в Париж, где есть знакомые, а главное — потенциальные покупатели. Они уверены, что с аскетизмом должно быть покончено и приложат все усилия, чтобы добывать как можно больше денег.

Тяга к «золотому тельцу», как утверждалось впоследствии, была присуща только Гала, а никак не Сальвадору. Но желания иметь средства к жизни совпадают, отчего Гала — любящая и любимая — становится еще и счастливым оберегом. И в один из многочисленных моментов обсуждения денежных дел Дали «торжественно пробормотал»: «Да будет так!». «А потом я расцеловал мое божество, мое сокровище, мой талисман!».

Но прежде, чем они оба вступили в игру светских условностей, прошло счастливое лето и половина осени. Их поездка в Париж станет ритуалом еще по одной причине: зима в Средиземноморье с ее ветрами и холодом — слишком суровое испытание для Гала. Да и дом еще не скоро будет приспособлен к тому, чтобы пережить в нем тяжелое время года.

Желая покорить мир, Дали и Гала, эти временные дикари, прорываются на высшую ступень, значительно более высокую, чем та, на которую в свое время поднимались Гала и Поль Элюар. Новоиспеченные супруги, далекие от светских привычек и правил, решают завоевывать мир через сердца и кошельки властителей, богатых буржуа. Через тех, кого отрицали дадаисты и высмеивали сюрреалисты. Гала первая понимает выгоду от знакомства с Шарлем де Ноайя, который в свое время авансом купил у ее мужа работу. Виконт де Ноайя обладает огромными связями, именно он ввел Дали в высший свет общества.

Они, любящие, прорастали друг в друга глубже и глубже

Именитые благосклонно воспринимают художника, представляющего им эксцентричные и непонятные картины. Но таковы времена, что прослыть авангардистом — и модно, и престижно. Дали удается, как в сказке, возникнуть в свое время на своем месте.

Богема искусства, так долго избегавшая дружить с «денежными мешками», была милостиво допущена в высшую иерархию в лице Дали и Гала. Причем «денежные мешки» даже потерпели за свою благосклонность, вынужденные уезжать на время, чтобы в обществе стихли возгласы недоумения и удивленного оскорбления. Так поступили благородные супруги де Ноайи, устроившие в своем доме первый показ скандального фильма «Золотой век» (второе детище Бонюэля и Дали). Общество шокировано, молва выходит за пределы блистательного дома виконта.

Но прежде, чем произошло это действие, Дали преподнес другой шокирующий момент для близких гостей этого же любезно принимающего их господина. Долго ли думали Гала и Дали над тем, как привлечь внимание богатых мира сего к персоне художника? Безусловно, все будут знать о том, что мастер беден, но Дали не нужны сочувствия и подачки; он хочет продавать свои работы по той цене, сколько на его взгляд (или все же на взгляд Гала?) они стоят, и даже сверх того. Но для этого надо покорить потенциальных покупателей и запомниться им с первого мгновения. Теперь они не должны путать его имя с многочисленными именами других художников-новаторов!