Шрифт:
— Ты уже сказал, что оружие можно везти в собственном портфеле.
— Ничего подобного я не говорил! Какое еще оружие? Зачем тебе оружие?! Тебе легенда нужна, а не пистоль!
— Ну и ну… — Гордеев покрутил головой и уселся вновь на стул. — И что ты предлагаешь?
— Во-первых, ты — представитель нашей оппозиции. Во-вторых, едешь туда с конкретной целью: собрать материал для книги о Степане Бандере… Пусть он будет твоим кумиром на все время поездки.
— Я что, должен стать писателем?
— Ну, не так круто, — улыбнулся Турецкий. — Всего лишь журналист, восторгающийся в силу своих оппозиционных взглядов личностью их народного героя… Кстати, удостоверение мы тебе уже сделали.
— Опять от «МК»? — поморщился Гордеев, уже побывавший пару раз во время своих расследований в шкуре папарацци и не нашедший в этом ничего привлекательного.
— Ну, за кого ты нас принимаешь? — Александр Борисович обиженно поглядел на адвоката. — Бери выше: «Новая газета»!..
— А не слишком ли, как ты выражаешься, круто?..
— В самый раз! — заверил его Турецкий. — Фирма, как известно, веников не вяжет… Главное — держись уверенно, насколько я знаю, удостоверения, изготовляемые Максом, даже лучше подлинных. — Турецкий хихикнул, а Гордеев возмущенно фыркнул:
— И это я слышу от тебя, работника Генпрокуратуры! Скажите на милость, куда мы катимся, господа?!
— И не говори! — вздохнул Турецкий, а Грязнов-старший не выдержал и расхохотался…
Юрий Петрович вновь поднялся со своего места, с трудом сохраняя серьезный вид, важно раскланялся с друзьями и двинулся к выходу, но, очевидно, покинуть кабинет важняка ему суждено было сегодня лишь со второй попытки. Потому что именно в этот момент во внутреннем кармане пиджака адвоката мелодично запел мобильный телефон. Гордеев вздохнул и, положив в кресло пальто, которое успел снять с вешалки, включил связь. Это был Денис.
— Привет, Юра! — На этот раз глава «Глории» явно пребывал в прекрасном настроении. И, как выяснилось, было от чего! — Ну, слушай, ты как в воду глядел… Филя только что отзвонился из твоих любимых Химок!
— Что-нибудь нашли?
— Нашли, Юрий Петрович… И нашли мы свидетелей, сразу двоих: и не бабулек-дедулек, а молодоженов… Они в ту ночь ссорились — два таких влюбленных дурачка, из-за ерунды сущей…
— И что?
— Ну, вначале жена подошла к окну, кажется, пореветь, а потом, забыв про ссору, мужа позвала. Так что, если коротко, то вот что…
Некоторое время адвокат внимательно слушал своего собеседника, а Турецкий с Грязновым-старшим наблюдали за тем, как на его лице все явственнее проступает чувство удовлетворения. Наконец он перебил Дениса:
— Почему ж они раньше-то молчали?!
— Ну, во-первых, никто их не спрашивал. Во-вторых, ясное дело, перетрусили… Кому охота с таким делом связываться? Тем более они ж хоть и женатые, а совсем сопляки: ей семнадцать, ему восемнадцать… Она к тому же беременная. Вот и…
— С этим ясно. Что еще?
— Ну, детскую площадку мы, можно сказать, ситом просеяли, несмотря на обилие собачьего дерьма… Не знаю, то это или не то, может, и вовсе никакого отношения к делу не имеет… Словом, вещь мы нашли дорогую: перстень-печатка из чистого золота, с инициалами «Д. Н.». Ну и образцы почвы там, где ты велел, со всякой грязью для анализов… А на перстне, между прочим, тоже подозрительные пятнышки имеются…
— Молодцы! — искренне похвалил Юрий Петрович. — Надеюсь, все находки в надежном месте?.. Берегите их как зеницу ока до моего возвращения из дальних странствий… Кстати, что там с нашими билетами? Ты уже в курсе, что мы едем поездом… А-а-а, ну да… Кротов, говоришь, достанет? Ну все, о'кей!..
Декабрь, 2004 г. Диана
Она проснулась внезапно посреди глубокой ночи, с испуганно бьющимся сердцем, толком не осознав, что именно ее напугало, где она, собственно говоря, находится. Сон, однако, слетел с нее целиком и полностью, как будто она и не была погружена в него еще минуту назад.
Некоторое время Диана лежала не шевелясь, постепенно восстанавливая в памяти события последних часов. Наконец ей это удалось, и девушка, облегченно переведя дыхание, вгляделась в окружающий ее полумрак, вслушалась в ночную тишину, уверенная, что разбудил ее какой-то звук. Но тишина была глубокой, даже слишком глубокой. Возможно, именно она и разбудила ее?.. Выросшая в громадном мегаполисе, никогда окончательно и бесповоротно не засыпающем, Диана впервые в жизни оказалась окутанной настоящей, мертвой тишиной, каким-то, как ей показалось, вселенским безмолвием.