Рокоссовский вспоминает: «Итак, распрощавшись с кавалерией, я стал танкистом.

9-й мехкорпус состоял из трех дивизий. Это были 131-я моторизованная стрелковая дивизия под командованием полковника Н.В. Калинина, 35-я танковая генерал-майора Н.А. Новикова и 20-я танковая дивизия, командиром которой был полковник М.Е. Катуков (оговорюсь, что из-за болезни командира в первые дни войны 20-ю водил в бои его заместитель полковник В.М. Черняев)» [105] .

Здесь требуется одно уточнение: Константин Константинович среди дивизий своего корпуса называет 35-ю танковую. Эта дивизия действительно входила в состав 9-го мехкорпуса, но только с марта 1941 г. В начале же формирования корпуса в его состав, помимо 20-й танковой, входила 19-я танковая дивизия, которая затем была передана в 22-й мехкорпус. И только после этого у Рокоссовского появилась 35-я танковая дивизия, сформированная в марте 1941 г. в Новоград-Волынске взамен 19-й танковой.

Формирование корпуса шло с большим трудом. По состоянию на 20 февраля 1941 г. в нем было всего 94 танка [106] . В июне 1941 г. он имел 300 танков — меньше, чем было положено танковой дивизии, да и те были из учебного парка. Техника была на износе, Рокоссовский вынужден был ограничивать использование танков в учебных целях. Новая материальная часть в корпус не поступала, хотя планировалось к концу 1941 г. довести число танков в корпусе до 771. И после начала войны корпус не получил ни одной машины из положенных по плану мобилизации.

И тем не менее люди старались!.. Рокоссовский пишет: «Одна мысль руководила нами: чем быстрее приведем корпус в боевую готовность, тем лучше выполним своей долг перед народом и партией. Уже в процессе формирования развернули всестороннюю боевую подготовку подразделений, частей и всего соединения в целом. Ведь большую часть людей, прибывших на укомплектование, приходилось обучать, начиная с азов. Мне, как комкору, посчастливилось в том отношении, что ближайшие мои помощники были образованными и самоотверженными людьми. Они умели учить бойцов и командиров тому, что потребуется на войне. Среди них прежде всего хочется выделить начальника штаба тридцатидевятилетнего генерал-майора Алексея Гавриловича Маслова. Он был, как говорилось тогда в обиходе, “академиком” (т.е. закончил академию имени Фрунзе), штаб корпуса держал хорошо и всецело отдался тренировке нижестоящих штабов, дисциплинируя их и приучая к самостоятельности мышления. Мне нравился его стиль — требовательность и чуткость к мысли и инициативе подчиненных, органическая потребность личного общения с войсками. Большую помощь в подготовке корпуса к грядущим испытаниям оказывали мне также заместитель по технической части полковник Внуков и замполит товарищ Каменев» [107] .

Соединения и части корпуса дислоцировались следующим образом: управление корпуса и 131-я моторизованная дивизия — в Новоград-Волынске, там же располагалась и 35-я танковая дивизия; 20-я танковая дивизия — в Шепетовке; 40-й танковый полк — в Изяславе; мотострелковый и гаубичный артиллерийский полки — в Славуте.

По плану покрытия государственной границы в полосе 5-й армии 9-й мехкорпус, составляя резерв командарма, должен был к исходу второго дня мобилизации сосредоточиться в предписанном районе в готовности к нанесению контрударов в направлениях Луцк, Владимир-Волынский, Горохов, Сокаль.

Обстановка в странах Европы между тем была весьма напряженной. Фашистская Германия, упоенная своими успехами, подминала под себя одну страну за другой. И кадровые командиры РККА предчувствовали, что рано или поздно, но Германия нападет на СССР. Многие из них сомневались в надежности заключенного между Германией и СССР пакта о ненападении. По утверждению К.К. Рокоссовского, «мы не верили, что Германия будет свято блюсти заключенный с Советским Союзом договор. Было ясно, что она все равно нападет на нас. Но договор давал нам возможность выиграть время для укрепления нашей обороны и лишал империалистов надежды создать единый антисоветский фронт».

Поэтому свою главную задачу Константин Константинович видел прежде всего в организации боевой учебы в войсках корпуса. «В первую очередь сосредоточили свое внимание на подготовке командиров и штабов. Проводились командноштабные выходы в поле со средствами связи и обозначенными войсками, военные игры на картах и полевые поездки по наиболее вероятным маршрутам движения корпуса на случай внезапной войны. Обязали всех офицеров обеспечивать повседневную боевую готовность подразделений и частей, не дожидаясь полного укомплектования» [108] .

В мае 1941 г. командующий КОВО генерал-полковник М.П. Кирпонос провел полевую поездку фронтового масштаба. В этих учениях принял участие и 9-й мехкорпус, который взаимодействовал с 5-й армией генерала М.И. Потапова на направлении Ровно, Луцк, Ковель. В плане учебы Рокоссовский немало ждал от данной поездки, но его надеждам не суждено было сбыться. «Мы много ожидали от этого учения. Надежды не оправдались. Разбор, произведенный командующим округом, был весьма бледным, трудно было даже определить, что, собственно говоря, от нас требовалось» [109] .

А боевая учеба в округе тем временем продолжалась. Из штаба округа в соединения ушло распоряжение об отправке артиллерийских частей на соответствующие полигоны, находившиеся в приграничной полосе. Командованию 9-го мех-корпуса удалось сохранить свою артиллерию, доказав вышестоящему начальству, что все запланированные упражнения они отработают у себя на месте. Как потом Рокоссовский хвалил себя и своего начальника артиллерии за такой дальновидный шаг, позволивший им вступить в войну с артиллерийским прикрытием!