И ей впервые в жизни — а ведьма видела не только нормандских рыцарей Вильгельма Завоевателя, но и римских легионеров Цезаря, — захотелось убить: не задушить в объятьях любви, а именно убить — так, чтобы кровь этих двоих брызнула во все стороны и окропила потемневшее от времени дерево палубы и бортов её корабля.

Спасаясь от самой себя, Нэн спряталась в одну из деревянных статуй, стоявших в трюме «Катти Сарк», и закрыла глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать. Она запретила бы себе и думать, но этого ведьма уже не могла сделать. Нэн сидела внутри деревянной скульптуры, изображавшей какого-то чернокожего то ли воина, то ли демона, и чувствовала, как у неё в груди растёт комок — ледяной, но почему-то обжигающий. «Неужели морские ведьмы были правы? — думала она с отчаяньем. — Люди уродуют этот мир, а я, помогавшая им, была не права…». А комок в груди Нэн всё рос и рос, причиняя ей острую боль.

Она не заметила, как прошло время, как ушли последние посетители, как наступила ночь, и как она осталась одна в своём пустом корабле-музее. Хотя нет, Нэн была не одна — с ней осталась её боль, становившаяся всё сильнее и сильнее. И когда боль в груди сделалась нестерпимой, Нэн заплакала.

Ведьмы не плачут — Нэн не плакала ни разу в жизни, даже тогда, когда умер старый Джон Уиллис, её Джон. Но теперь она заплакала — от боли, от обиды и от бессилия что-либо изменить. Что с того, что среди людей ещё попадаются настоящие люди? Ведь миром правят совсем другие люди, которых ей даже не хотелось называть людьми…

Из глаз ведьмы катились жгучие слёзы — огненные слёзы. Пылающие капли слёз Нэн выжгли на деревянной фигуре воина-демона извилистые следы, похожие на причудливую татуировку, скатились на деревянный настил палубы и прогрызли его. Раскалённые слёзы ведьмы Нэн исчезли в досках палубы, но вскоре вернулись — вернулись пламенными змеями, быстро расползавшимися по бортам и переборкам. И очень скоро в трюме славного клипера «Катти Сарк» забушевало пламя. Оно перекинулось на твиндек, поползло выше, а затем огонь охватил всё судно…

«Ранним утром двадцать первого мая 2007 года на «Катти Сарк» возник пожар. Огонь быстро охватил всё судно, уничтожив около восьмидесяти процентов деревянной обшивки и палубных перекрытий. Как сообщил представитель фонда «Катти Сарк» Крис Ливетт, судно будет восстановлено, так как более половины всех его элементов были сняты с корабля во время проводимой сейчас реконструкции и вывезены. Свою поддержку в восстановлении национального символа Великобритании пообещало оказать и британское правительство. Восстановление после пожара обойдётся дополнительно примерно в десять миллионов фунтов стерлингов. Смета проекта по реконструкции «Катти Сарк», начавшегося в ноябре 2006 года, оценивалась в двадцать миллионов фунтов».

«Большие деньги, — задумался деловой человек, «гражданин мира», прочтя короткую газетную заметку. — Тратить такие деньги на никому не нужные старые дрова — глупость, тем более сейчас, во время бума на рынке ценных бумаг, когда любые деньги можно утроить в считанные месяцы. Разумный ход — так их и надо использовать, а потом вернуть начальную сумму — естественно, за вычетом миллионов моей прибыли, — пусть восстанавливают этот обветшавший и погоревший символ нации на радость старым чудакам и молодым дуракам. Но сначала…».

Он уже прикидывал в уме многоходовую комбинацию, предназначенную обогатить её инициатора и опустошить карманы тысяч простаков во всех уголках земного шара, когда в тёмном углу его роскошной гостиной, обставленной в викторианском стиле и освещённой пламенем старинного камина, шевельнулась тень. Потом она сгустилась, приняла очертания женской фигуры, и прагматичный «деловой человек» двадцать перового века, свободный от всех суеверий, вдруг почувствовал, как волна ледяного ужаса затопляет его с головы до пят.

Женщина выглядела странно — на ней была только короткая сорочка, оставлявшая открытыми стройные ноги выше колен и не скрывавшая, а подчёркивавшая соблазнительные формы её тела. Однако деловому человеку было не до эротических эмоций — убийственный взгляд женщины не обещал ему ничего хорошего. «Ведьма! — истошно завопил в сознании «гражданина мира» его собственный страх. — Она хочет меня убить!». Но человек в мягком кресле даже не дёрнулся — он почему-то был уверен, что против этой женщины он бессилен.

— Если ты посмеешь это сделать, нелюдь, — в голосе женщины звучала презрительная ненависть, — ты умрёшь страшной смертью: это тебе обещаю я, Нэн Короткая Рубашка. Я не убиваю людей, но ты не человек, и тебя я убью. Пусть мой корабль восстановят, а потом уже я решу, заслуживают ли люди этого мира — те, которые ещё остались людьми, — того, чтобы им вернули красоту. Ты меня хорошо понял?

Не дожидаясь ответа, ведьма исчезла, исчезла мгновенно и бесшумно, словно её тут и не было. А «деловой человек», «гражданин мира», остался сидеть в своём удобном мягком кресле, уставившись остановившимися глазами в пустой тёмный угол роскошной гостиной, слабо освещённый отсветом пламени старинного камина…