Шрифт:
Вскоре село кипело и бурлило.
– Сто сорок восемь, девять, сто пятьдесят и сто пятьдесят один!
– считала ведьмочка. Но, едва хотела произнести сто пятьдесят два, как очутилась в кольце разъяренных поселян. Они надвигались, выставив наперевес колья и вилы. Ведьмочка бросила быстрый взгляд через плечо - за спиной сарай. Сама не заметив как, очутилась внутри и зарылась в сено. Она лежала, не дыша, чутко вслушиваясь. К ее удивлению, никто не бросился за ней вдогонку, наоборот - с улицы доносились звуки дружной работы.
То и дело кричали:
– Доску неси!
– За гвоздями ко мне сбегай, скажи жене - она даст! Дорогие? Знаю! Да на хорошее дело, чего ж жалеть-то! Беги, говорят, пока не передумал!
– А вот, Никитка бежит с ведрами! Несешь ли чего велено, Никитка?! Смотри мне! Ребят возьми, да еще разок обернитесь!
И ведьмочка слушала, как окна заколачивают досками, а стены чем-то обливают. Она попробовала окна - забиты наглухо, забралась на чердак - нет выхода, потрясла двери - держит брус.
– Эй, вы!
– крикнула она и поколотила кулачком по дверям.
– Эй, вы там! Что это вы выдумали?!
Молотки застучали бойчее.
– Не выпустите меня - не видать вам счастья! Не вам, не детям вашим, не внукам! Семь лет недороды будут!
– Огонь, что ли, несешь, Пашка?
– доносилось с улицы.
– Ни одна скотина не родит!
– Семь бед - один ответ! Пали!
И ведьмочка поняла, что перед ней со скрипом распахиваются двери на Вечный Шабаш.
Но человеческие судьбы определяет случай.
А Принц и старик Звездочет сбились с дороги. То ли ведьма их сглазила, то ли собственная неосмотрительность завела не в ту сторону, но солнце уже клонилось к закату, а большого тракта все не было, зато подвернулась какая-то дорога. Принц ночевал бы и в лесу, только старик ныл и жаловался на сырость, холод и ломоту в костях.
– Едем, - Принц кивнул на дорогу.
– Не похоже это на тракт.
– Не похоже, - согласился Принц, - да к какой-нибудь деревеньке приведет.
И они пустились рысью. Лес остался позади, перед ними развернулись поля. Под ветром шелестели нивы, кланяясь высокими, в пояс, колосьями, а вскоре показалось и село.
– Большая деревня, - сообщил Звездочет. Он любил подмечать очевидное.
Принц не ответил.
Они въехали на сельскую улицу. Дома выстроились по обеим сторонам, и как будто улыбались под лучами вечернего солнца. Впереди, на площади - оживленные поселяне.
– Э-э! Да у них праздник. Весь народ на площади. Глядишь, и нам даровое угощенье перепадет!
Они достигли площади в то время, когда мальчишка подносил пылающий факел.
– Эй, поселяне!
– крикнул старик визгливым голосом.
– Что празднуете?!
Парень, что очутился рядышком, поглядел на странников, заломил шапку на затылок и охотно ответил:
– Да ведьму казним. Перессорились из-за нее. Ниподистовна корову подоила, а молоко-то горькое, что твоя редька. У Матрены Осиповны куры петухами закричали, у Саввишны петух яйцо снес, у Пафнутия телега сама со двора укатила.
– Ну и дела!
– удивился старик и обернулся к своему спутнику.
– А ведьма-то никак вчерашняя наша знакомка. А и правильно! Нечего проказничать! Огня, еще огня!
– закричал он.
– Да поджигайте с разных сторон, чтоб разом полыхнуло!
Но Принц вмешался:
– Сожжете вы сегодня одну ведьму, завтра - другие придут. И ведьма она еще не ведьма, а ведьмочка, а спросят, как за настоящую.
Поселяне возмутились:
– Спустить с рук эдакое безобразие?! Семь бед - один ответ. Авось, пронесет!
– шумела раздраженная толпа.
Принц не мог допустить, чтобы обидели женщину, даже если она ведьма. "Драться придется", - с сожалением подумал он, и его тело привычно откликнулось на опасность: в миг перед изумленными поселянами очутился демон. Кожа его стала черного цвета, переменилось лицо, глаза блеснули злобным, багровым блеском, мускулы вспухли буграми, туго натягивая одежду.
Люди выдохнули и подались назад, ощерившись вилами и острыми кольями.
– Не нужно ее убивать, - прорычал Принц-демон, низким голосом.