— Как ты собираешь эти семена? — внезапно перебил колдуна Тронхэйм.

— Я… — Карпацико-тин замялся, испуганно обвел взглядом землян. — Я…

— Говори правду, — потребовал Тронхэйм.

— Я… — Карпацико-тин собрался с духом и выпалил: — Я посылаю на поляну ученика…

— Что?! — задохнулся Тронхэйм. Сергиенко вскочил, словно намереваясь влепить колдуну хорошую оплеуху, но сдержался, отошел в сторону. Винклер, наоборот, подошел ближе, молча смотрел на Карпацико-тина, ожидая дальнейшего. Ланской совсем не казался удивленным — он предполагал нечто подобное; а Скрибнер выругался так, что Тронхэйм, несмотря на напряженность момента, изумился: «И где он такого нахватался?..»

Колдун продолжал:

— Когда ученик выходит на поляну… э-э… корни его убивают, а я потом вытаскиваю его веревкой, заворачиваю в плотный мешок из листьев…

— А потом? — злым голосом спросил Тронхэйм. Старик развел руками:

— Потом совсем нетрудно. Нужно закопать труп на три дня в песок, и там вырастут новые тодит. Молодые тодит не опасны, поэтому ученика можно выкопать и отдать родителям…

— Так, — подвел итог командир. — Значит, корни мы уничтожим. На твоей плантации — сегодня же, а потом и на большом острове. А где и как вы будете жить дальше, решит Дек-Торила.

Колдуна отвезли домой. Ланской и Скрибнер запустили на участок, огороженный стеной, автомат. Автомат быстро обработал почву, доложил, что химикат пропитал песок вплоть до твердого основания, и земляне отправились в лагерь.

— Напугать-то мы его напугали, — сказал Ланской, когда они отчалили от острова колдуна, — но вдруг мы не справимся с тодит на материке?

— Справимся, — отмахнулся Скрибнер, — автоматов хватит.

— И неясно, — продолжал Ланской, — какое отношение имеют тодит к тахи. Какое-то имеют наверняка.

— С чего ты взял? Тахи сами по себе, — дикие, я имею в виду, они ведь всегда на островах жили.

Так-то оно так, но колдун, похоже, не случайно держит тахи рядом с этими чертовыми корнями, — тех тахи, которых дрессирует.

— Да не все ли равно? — удивился Скрибнер. — Даже если этот старый паразит кормит зверей корнями — или наоборот, что от этого меняется? Все равно тахи будут охранять острова, просто потому, что охраняют собственное потомство, гнезда-то у них в песке, на берегу.

— Но если действительно тахи и тодит связаны… ведь сургоры не смогут без тахи выйти в океан.

— Орехами прокормятся.

— Они не смогут переселиться обратно на материк, — сказал Ланской. — Не смогут навещать соседние племена и вынуждены будут заключать браки внутри собственной изолированной группы. К чему это приведет? К вырождению, это аксиома, и странно, что приходится тебе об этом напоминать.

— Знаешь, Эмиль, — сказал Скрибнер, — пусть над этим голову ломают в Управлении. Наше дело уничтожить тодит.

— А нужно ли их уничтожать? — спросил Ланской. — Ведь сургоры уже вторую тысячу лет живут на островах, это их дом, а мы заставим их вновь переселиться, бросить все…

— Ну… — Скрибнер хотел сказать что-то, но шлюпка уже подошла к рифам у Ки-Нтот, и Адриан Антонович замолчал. Он провел лодку сквозь бурлящую полосу и, заглушив двигатель, выскочил на песок. Когда врач вышел на пляж, Скрибнер подошел к нему и сказал тихо:

— Ты забываешь, Эмиль, что тодит — чужие. Совсем чужие для этой планеты. Я не знаю, и ты не знаешь, откуда взялись эти вшивые миссионеры, но следы этой компании уничтожить необходимо. А переселиться островитянам мы поможем, если уж на то пошло. На кой черт им эти… Геспериды, — добавил он и пошел к «Эксору». Ланской отправился в лагерь.

— …Разумеется, и речи не может быть о насильственном возвращении на материк. Помощь в случае необходимости, не более того. Но я абсолютно согласен с Адрианом Антоновичем в том, что растение тодит уничтожить необходимо, — кроме тех образцов, которые мы берем с собой. И хорошо, если эти… миссионеры не оставили еще каких-нибудь следов своего пребывания, — таких следов, о которых аборигены и не подозревают. Поэтому я и предлагаю как следует обшарить материк, а уж потом предлагать какой-то конкретный план.

— И все-таки это будет вмешательством в исторический процесс, так или нет? — спросил Сергиенко.

— Какое к черту вмешательство? — возмутился Тронхэйм. — Мы должны вернуть их на собственный путь, неужели не ясно? На островах они живут как в заповеднике, ни о чем не думая, — орехи над головой, рыба в лагуне… Они остановились, прекратилось развитие, а ты говоришь о вмешательстве. Вмешались до нас, наше дело ликвидировать последствия.

— А любопытно все же, — сказал Виклер, — откуда взялась эта компания? Миссионеры. И что за странная цивилизация должна это быть…