тугизна

беззвучить

браннолюбивый

бурноногий

водобег

голубоводная

звучнокопытный

истаевать

миговой

мимоходящий

многогромный

перекочкать

перепрыг

перехват

пустошить

разнобоярщина

своенародность

сладкопевный

снеговершинный

таинственник

тьмочисленный

царевенчалье

широководный

Из всех произведений зарубежной прозы, переведенных С. Н. Толстым, включая и опубликованные в Т. IV, самым масштабным по объему, по уровню и степени художественности является «Капут» Курцио Малапарте. Три публикуемые в этом томе фрагментарных перевода — Марсель Пруст «В поисках утраченного времени» («Пленница») и Эдмон де Гонкур «Хокусай» дополняют и расширяют для читателя круг интересов переводчика, а последний — «Цитадель» Антуана де Сент Экзюпери — выступает в качестве смыслового завершения всего его творческого пути.

Сергей Николаевич никогда не подходил к переводческой деятельности формально, не делал это ради заработка, даже ради публикации, хотя, конечно, не возражал бы поделиться с более широким кругом читателей и слушателей радостью открытия писателя или его уникального произведения. Ему всегда хотелось прежде всего раскрыть главное для себя в художнике, увидеть то, что обусловило величие его таланта, истоки его, и, входя в его творческую ауру, постараться постичь философию его мышления. Как правило, эти личности характеризует ранний талант, неординарность, которая просматривается с детства, и обязательно — благородство натуры. Они уже в детстве становятся маленькими вундеркиндами (впрочем, как и он сам), маленькими художниками, каждый в своей области. Переводя какие-то из их произведений не целиком, он, возможно следовал творческой рекомендации знаменитого на весь мир японского художника Хокусая, прозаика, поэта и философа: «Не следует думать, что надо раболепно следовать предписанным правилам, и каждый должен идти в своей работе согласно своему вдохновению». И Толстой шёл; он переводил только тех писателей, кто, как ему казалось, этого заслуживал, и только то в их творчестве, что ему было близко.

Фрагментарный перевод с французского биографии Хокусая (1760–1849) сохранился в архиве С. Н. Толстого в рукописи. С японского на французский она целиком была переведена старшим из знаменитых французских романистов Эдмоном де Гонкуром (1822–1896), почитателем его таланта. Сергей Николаевич всегда очень интересовался и увлекался Хокусаем, в его доме на стенах висели репродукции с его картин, он написал небольшое эссе «Бессмертие», посвященное ему (см. т. Ill), написал скорее всего после того, как в 1947 году сделал этот перевод (подробнее в т. Ill, с. 529). Ранее биография Хокусая на русский язык не переводилась, но прочитав ее целиком, Толстой перевел только введение и главы 1–5, 19, 21, 26 и 51, которые прослеживают основные вехи биографии художника и останавливаются на главных принципах его жизни и искусства.

Эдмон де Гонкур переводил «Хокусая» в преклонном возрасте. Несмотря на сухой специфичный текст биографии, в его строках проступает любовь и уважением к этому самому почитаемому в мире японскому мастеру.

До этого перевода, вместе со своим младшим братом Жюлем (1830–1870), Эдмон создал ряд сочинений о культуре и искусстве XVIII века, провел исторические исследования. Они издавали периодический «Журнал», в котором находила отражение литературная жизнь Франции. Они создали особый артистический стиль и внесли во французскую литературу экзотичность, пропагандируя японское искусство, любовь к красивым предметам, к изысканному и редкому в искусстве. Блестящие представители натуралистического романа, собиратели документов, Гонкуры занимались в своем творчестве преимущественно психологией писателей, патологическими натурами, истеричной страстью и нервной организацией людей высшей культуры.

С 1902 года на средства, завещанные Эдмоном де Гонкуром, была учреждена престижная Гонкуровская премия.

Перевод текста «Хокусая» на первый взгляд кажется нетрудным, если не считать сразу бросающихся в глаза сложностей японских названий, без которых, конечно, было бы невозможно воссоздать и биографию художника, и тот сложный его образ, который неотделим от традиций его древней страны. Но если вчитаться в текст, понимаешь, как он непрост для переводчиков: при, казалось бы, обычной описательности, при которой порой чисто технически приходилось повторять одинаковые слова и никак нельзя было иначе, надо было так мастерски излагать этот текст, чтобы, читая, можно было воочию представлять себе в красках и объемах те уникальные картины, которые создавал Хокусай и о которых подробно рассказал его биограф, то есть фактически нарисовать их словесно, и потом также фактурно-словесно надо было живописать и тот материал, который использовал художник в своей работе, и его нетрадиционную манеру создания полотен; и еще суметь также словесно изобразить то феерическое жанровое разнообразие сцен японской жизни, которое Хокусай хочет подробно представить с одной стороны на своих фантастических, а с другой — на совершенно реальных картинах.

Пройдя через сложный лабиринт японских «сигнатур», С. Н. Толстой дает читателю возможность приблизиться к лучшему пониманию творчества этого художника, прославившегося на весь мир своим поэтическим осмыслением бытия, создав более тридцати тысяч рисунков и гравюр и более пятисот иллюстраций к книгам.

Не все переведенное С. Н. Толстым за его жизнь сохранилось, что-то на сегодня утрачено. Известно, например, что он переводил Честертона «Человек, который был четвергом» (1908), и не только это его произведение, а также Грэма Грина (в архиве на французском языке пять его книг), английских писателей его поколения. Толстой читал эти переводы в семье. Возможно, он отдавал их в те организации, с которыми сотрудничал: на радио, телевидение, в АПН (редакция Великобритании) и где-то они и теперь существуют.