Согласно так называемому «Правосудию митрополичью», убийство холоповладельцем «челядина полного» не считалось преступлением, а рассматривалось только как грех перед богом: «Аще ли убиет осподарь челядина полного, несть ему душегубства, но вина есть ему от бога, а закупного ли наимита, то есть душегубство» [841] . Аналогичное постановление имеется и в Двинской уставной грамоте 1397–1398 гг.: «А кто осподарь огрешится — ударит своего холопа или рабу, а случится смерть, в том наместницы не судят, ни виры не емлют» [842] .

Таким образом, холопье право исходит из представления о холопе как полной собственности феодала. Холопы противопоставляются боярам и слугам — представителям господствующего класса. Противопоставляются они и крестьянам («сельчанам») [843] , хотя их и объединяет принадлежность к феодально-зависимому населению, что подчеркивается общим для них термином «люди».

Источники различают среди холопов «приказных» и «страдных» людей. « Приказные» люди — это сельская администрация из числа холопов (тиуны, ключники, посельские и т. д.); « страдные» люди — это рядовая масса непосредственных производителей. «А что моих людей приказных, тиунов, и посельских, и ключников, и кто ся будет у кого женил, и страдные мои люди з женами и з детми, и что у них моей животины, и те все мои люди приказные и страдные, и з животиною на слободу», — читаем в духовной белозерского князя Михаила Андреевича около 1486 г. [844]

Приказные люди часто отрывались от рядовой массы холопов, получали земли, эксплуатировали чужой труд. В середине XV в. в селе Воиславском Звенигородского уезда жил «приданый холоп» князя Юрия Дмитриевича Бортен, затем там же жил холоп Харя Лагир, у которого крестьяне «наймовали» землю под покос [845] . Харя Лагир передал принадлежащую ему пустошь митрополичьей кафедре. У московской великой княгини Софьи Витовтовны были холопы, которым она «давала свои села» и у которых были земельные «купли» [846] . В духовной волоцкого князя Бориса Васильевича 1477 г. говорится о холопах, которые «держали» села по пожалованию его «княгини» [847] . В договорной грамоте рязанских князей 1496 г. упоминается село Переславичи, в котором «сидят» княжеские холопы Шипиловы и которое принадлежит «з данью, и с судом, и со всеми пошлинами» рязанскому великому князю [848] . В писцовой книге 1519 г. Переяславского уезда за холопом великой княгини Митей Лаптевым значится деревня Спасское, в которой, кроме самого Лаптева, живут его «человек» и крестьянин; пашенная земля «положена в сохи» [849] .

В противоположность «приказным» людям люди «страдные» (равнозначным этому термину являются термины «в селах во всех полный людии», «деловые люди») [850] — это непосредственные производители из числа холопов, среди которых были ремесленники и хлебопашцы [851] . У них имелся скот, розданный им феодалами для выполнения барщинных работ [852] . Они отличались от холопьей дворни, получавшей месячину («а кто будет одерноватый, емлет месячину…») [853] , и от крестьян-серебреников [854] . В данной новгородского посадника Василия Степановича важскому Богословскому монастырю середины XV в. упоминаются, с одной стороны, монастырские («цернецески») «страдники», с другой — «селяне» [855] .

В Новгородских писцовых книгах конца XV в. значатся «люди… страдники» или «страдные», жившие на земле феодала в собственных дворах, имевшие пашенные участки (на которых они сеяли хлеб) и сенокосы. Большинство из них работало на барщине [856] . Некоторые «страдники»-барщинники проживали в специальном «челядинном дворе» [857] .

В XVI в. в Новгородской земле были известны «деловые» (т. е. те же страдные) люди. Например, в писцовых книгах встречаем такие сведения: «Деревня Великая Нива на речке на Северке же: двор — Люди его [помещика] деловые, пашни в одном поле 8 коробей, а в дву потому ж, сена 50 копен, 2 обжы». Или: «Двор большой Яковлевской Шышкина [владельца], а в нем жывут их люди деловые… без пашни» [858] .

В XIV–XV вв. в положении (как экономическом, так и юридическом) холопов на Руси произошли известные изменения. Сущность их в нашей исторической литературе представляется обычно следующим образом: ввиду «экономической невыгодности» «обельного», или полного, холопства как формы эксплуатации труда наблюдалось «сокращение числа холопской челяди в княжеских и боярских владениях». В подтверждение этого вывода исследователи делают ссылку на духовные грамоты великих и удельных князей, которые свидетельствуют якобы о «массовом отпуске холопов на волю» [859] .

Ближайшее ознакомление с. названными источниками заставляет отказаться от вышеизложенного мнения и несколько иначе представить себе эволюцию холопства в XIV–XV вв. Рассмотрим последовательно сохранившиеся духовные грамоты великих и удельных князей. Согласно грамотам Ивана Калиты около 1339 г., его сыновья должны были поделиться «куплеными» им «бортниками» и «оброчниками» (перечисленными в особой «росписи»), а также «людьми купленими», список которых имелся в каком-то «великомь свертце» [860] . Следовательно, в княжение Ивана Калиты число его холопов увеличилось путем покупки, а в предсмертном завещании об отпуске их на волю нет ни слова. Наоборот, видно, что они перешли по наследству к его сыновьям.

В духовной грамоте московского великого князя Семена Ивановича 1353 г. уже говорится о том, что после его смерти холопы должны выйти на свободу. Распоряжение об этом сделано в следующих словах: «А что моих людии деловых, или кого буде прикупил, или хто ми ся будеть в вине достал, тако же мои тивуни, и посельские, и ключники, и старосты, или хто ся будеть оу тых людии женил, всем тем людем дал есмь волю, куды им любо. А братье моей, ни моей княгине, те люди не надобны» [861] . Словом, по букве завещания как будто можно сделать вывод, что освобождаются все несвободные люди, работавшие в княжеском хозяйстве (как административный персонал, так и простые «деловые» люди; как дворовая челядь, так и холопы, исполнявшие сельские работы), все, независимо от того, как они попали в холопы (путем ли покупки, в результате ли совершенного преступления или благодаря женитьбе на несвободной). В то же время из текста видно, что при своей жизни князь сам покупал себе «людей». Почему же вдруг происходит полная ликвидация хозяйства, основанного на несвободном труде? Возникает известное недоверие к тексту рассмотренной духовной.