Не выносящий надрывного женского плача, я поморщился и вышел из зала, чтобы переждать в прихожей всплеск трагических эмоций. С женщинами остались Горявский и Макаров. Пока судмедэксперт знакомил меня с предварительными результатами осмотра тела, протяжные тоскливые звуки в зале стихли. Я открыл дверь. Горявский, склонившись над теткой и о чем-то выспрашивая, пытался привлечь ее внимание к себе. Макаров же с Нуждовой находились возле окна. Он что-то пытался втолковать ей, и что самое интересное, его рука лежала на плече молодой особы. При моем появлении Горявский выпрямился, а Макаров убрал с плеча руку и даже отошел на шаг от девицы.

— Ну что? — спросил я.

— Выясняем, — отозвался Макаров, а Горявский, скроив страдальческую мину, помотал головой, намекая этим жестом на невменяемость тетки погибшей.

Пришлось мне склониться над креслом. Женщина медленно подняла голову. В замутненных от слез глазах — боль. Я чувствовал ее состояние, знакомое каждому, кто терял в жизни близкого человека, причем нежданно, но слов для выражения сострадания не мог отыскать. Проникновенных слов. Вот так и скорбим мимоходом, вернее, черствеем с каждым таким случаем, постепенно превращаемся в холодных профессионалов.

— Вы можете говорить? — мой голос скорее жесток, нежели участлив. — Ваше имя, отчество, пожалуйста.

— Антонина Петровна Колмыкова.

— Марина доверяла вам все свои тайны?

— Ну, все, не все, а совета частенько спрашивала, да и просьбы были.

— Вы знаете, где хранятся у нее драгоценности, валюта?

— А ее убили из-за них? — молниеносно ответила она вопросом.

— Мы хотим это выяснить.

— Да, Марина доверила мне этот свой секрет, как она выразилась, на всякий случай. Кто же ведал, что этот случай так нежданно наступит… — ответ прозвучал твердо, без раздумий, хотя и со слезой.

— А вы в курсе, где хранила Марина драгоценности и валюту? — обратился я к застывшей возле окна Нуждовой.

Вопрос, по-видимому, оказался для нее внезапным. Она растерялась и ответила испуганно:

— Я? Нет. Зачем мне это?

— И подруга не показывала вам свои украшения?

— Показывала, но я никогда не интересовалась, где она их хранит, — голос молодой особы окреп, звучал уже уверенно. Судя по всему, она быстро оправилась от растерянности.

— Ну, а вы тайники показать можете? — вновь перенес я внимание на Антонину Петровну.

— Да, конечно.

Она с трудом поднялась из кресла и подошла к стенке из красного дерева. Открыла дверцу с торчавшим в ней ключом. Вынула шкатулку, приподняла крышку.

— Она пуста, — в замешательстве проговорила Антонина Петровна.

— Что в ней хранилось? — опередил меня Горявский.

— Ее повседневные украшения.

— Вы сможете их описать? — поспешил с очередным вопросом следователь прокуратуры.

— Попробую. В случае чего, Олечка мне поможет, — она показала рукой в сторону молодой особы.

— Давайте сделаем это несколько попозже, — вновь взял я инициативу в свои руки. — Кроме повседневных, у нее были еще ювелирные изделия?

— Да, имелись.

— И вы знаете, где они хранятся?

— Да. Марина, как я уже говорила, на всякий случай, доверила мне и этот свой секрет, — и Антонина Петровна двинулась в сторону прихожей. Мы — за ней.

Дверь в спальню по-прежнему была открыта, а на тело убитой хозяйки квартиры наброшена простыня. Антонина Петровна приостановилась и, вытянув руку, стала искать опору. Я подхватил ее за плечи, завел на кухню и усадил на маленький диванчик. Дал ей немного прийти в себя. Однако торопить события вопросом не пришлось.

— Откройте тот пенал, — проговорила она и показала подрагива-ющей рукой на стоявший в углу высокий кухонный шкаф.

Я выполнил ее просьбу.

— Освободите среднюю полку от посуды, — последовало новое приказание.

Мне пришлось вытащить из шкафа часть кухонной утвари на стол.

— А теперь выньте саму полку и дайте ее мне.

Я выполнил требуемое. Полочка оказалась, несмотря на небольшую, порядка двух сантиметров, толщину, довольно-таки увесистой. Антонина Петровна положила полку себе на колени и взяла с кухонного стола нож. Она сдвинула с места торцевую планочку, а затем и вытащила ее. Полка оказалась пустотелой внутри. Но стоило Антонине Петровне перевернуть ее и слегка потрясти, как оттуда посыпались кольца, кулоны, перстни, цепочки и прочие ювелирные украшения.

— Все на месте, — констатировала женщина.

— Больше тайников нет? — осведомился я.

— Еще один, там же, — она протянула руку к тому же шкафу, — под нижней полкой.

Нижняя полка являлась составляющей каркаса шкафа и была прикреплена уголками с помощью шурупов.

— Уберите планку, планку уберите, — подсказала женщина.

Я понял, о чем идет речь: о дощечке, закрывающей пространство между полом и нижним основанием шкафа. Планка оказалась прикрепленной с помощью магнитов, и вытащить ее не составляло большого труда.