Шрифт:
— Она вечно ходит в джинсах и старых футболках, — говорили его коллеги, — но заметь: что ни день — в других.
Альмина двоюродная сестра Лиз выставляет свои перовые рисунки зверушек в галерее «Ройс» [31] , так что они идут на вернисаж. Вернисажи в галереях оба терпеть не могут. Рон терпеть не может тамошнюю публику, Альма — тамошнее искусство. Это у нее такая поза — и далеко не единственная, — она переняла ее от матери: Альмина мать — коллекционерка.
31
Галереи «Ройс» имеются в разных городах США, в них, кроме картин и скульптур, выставляются и работы прикладного искусства.
— Объясни еще раз, зачем нам идти на этот вернисаж? — говорит Рон.
— Затем, что у Лиз первая выставка за три года, — отрезает Альма. — У нее сейчас трудный период. На этот раз она всерьез собирается выйти за Тома, и ее нужно поддержать, иначе она опять удерет в Йосемит [32] , а там она, ты же знаешь, совсем себя запустит и захиреет — так уже не раз бывало.
— Смех да и только — говорит он.
Его слова заглушает гул фена.
32
Очевидно, имеется в виду Йосемитский национальный парк.
Из галереи «Ройс» Рону видны выставки еще двух художников. Один продает раскрашенные вручную шарфы, а по понедельникам дает уроки. Другой демонстрирует деревянную мебель ручной работы, если таковой считать мебель, сварганенную в задней комнате на «сирсовском» фасонно-фрезерном станке. Кроме галерей тут размещаются еще и бутики, торгующие накрахмаленным индийским тряпьем, и кафе-мороженые, пестрые и безликие, есть в них приходится стоя: места для стульев нет. В галереях тоже негде присесть. Рон вспоминает исконные аттракционы Вениса. Бывало он водил туристов на Маскл-бич [33] , полакомиться рожками с фруктовым льдом — клубничным, апельсиновым, виноградным, никаких тебе изысков, а потом — посмотреть «Гиперион тритмент плант» [34] .
33
Маскл-бич — пляж в районе приморского бульвара с открытой, обнесенной забором площадкой, где устраиваются выступления акробатов, культуристов и т. д.
34
«Гиперион тритмент плант» — сооружение по переработке сточных вод. Смотреть, как происходит очистка, водят экскурсии.
— Сколько тебе лет? — спрашивали его семилетние карапузы, и он отвечал: девяносто девять. И надо же, они ему верили. Потом он переключился на пляжные вылазки по программе спасения памятников [35] . Этнические курсы сражались в волейбол с Женскими курсами, после чего сообща располагались на песке и наедались до отвала взятыми из дому яствами. Кое-кто и оставался — надираться по-тихому под усыпанным звездами небом.
В ходе трепа у стола с напитками к нему компанейски приваливается длинноногая дамочка:
35
Программа спасения памятников — одна из многочисленных действующих в США программ по спасению редких животных, природы и т. д.
— Я тоскую по Венису [36] , — говорит он ей.
— Вот же он — Венис, — она ему.
Он складывает руки рупором, шепчет ей на ухо:
— По гондолам и всякому такому.
Она, не выпуская стакана:
— А, вот вы о чем.
На другом конце зала Альма здоровается с сестрой.
— Привет, — говорит она, — как ты?
Лиз стоит — руки по швам, — разглядывает собравшихся.
— Все хорошо, — говорит она. — А чем ты сейчас занимаешься?
36
Венис (Venice) — так по-английски звучит Венеция.
— Устными историями женщин Вениса.
— Господи, — говорит Лиз. — Трудоемкое, надо думать, дело…
— И не говори, — прерывает ее Альма, — но оно того стоит. Масса интересного материала, — она бегло улыбается Лизиному жениху и уходит — подальше от ледяного взгляда его черных глаз.
По стенам теснятся рисунки в нарочито состаренных деревянных рамочках.
— Рисование у нее на высоте, — делится своими соображениями с Альмой какой-то продавец.
Альма кивает, но проработанность деталей раздражает ее. Линии кажутся неестественно увеличенными, все равно как прожилки листа под микроскопом. Каждая игла на Лизином еже важна равн о , каждому волоску на шкурке мыши уделено равное внимание. Лиз смотрит на натуру по-ястребиному, думает Альма, что бы ей смотреть на нее по-человечески. Отыскивать значимые детали — вот чем должн о руководствоваться, смотреть избирательно — вот какой метод применять. Продвигаясь к открытой двери — дохнуть свежим воздухом, она застревает перед бронзовой статуэткой индейской девы Сакаджавеи [37] . Суровая дева, глаза с прищуром, стоит на фоне разбушевавшейся стихии. Такая сильная. Такая неукротимая. Ее волосы взметает ветер. Ее ребенок — камнем — лежит у сердца. На ее губах печать.
37
Сакаджавея (1788–1812) — индианка из племени шошонов, жена траппера, проводник и переводчица экспедиции М. Льюиса и У. Кларка, помогла им установить дружественные отношения с шошонами. Стала символом женского достоинства и независимости. В нескольких городах США ей установлены памятники.
В гостиной, когда они возвращаются, страшная духота: уходя, они из соображений безопасности закрывают окна.
— Я заведу кондиционер, — объявляет Альма.
Рон оторопел.
— Не смеши меня! Альма, жара скоро спадет!
— Каждое лето та же история, — говорит она. — И спадет жара не скоро — Она включает автоответчик.
— Альма, это мама, — возвещает с пленки Нэн Ренквист. — Сообщений никаких, кроме одного — жду не дождусь тебя.