– Зря ты ополчилась на «Желтуху», – попенял мне Троянов, когда мы остались одни.

– Знаю, не смогла удержаться, – отмахнулась я, – впредь постараюсь не терять над собой контроль. Ты не мог бы собрать один прибор? Его мне дала диетолог Роза. Предполагается, что участница проекта будет использовать сей агрегат для приготовления особых блюд.

Троянов потер руки:

– Показывай, что там.

Мой расчет оправдался: компьютерщик за считанные минуты справился с задачей и вручил мне стакан с крышкой.

– Ничего особенного, на мой взгляд, обычная кофемолка. Никаких обещанных в инструкции функций взбивания и прочих нет. Внутри вертится нож, он рубит овощи, или что там нужно туда засовывать.

– Спасибо, – обрадовалась я и, вытащив из кармана зазвонивший телефон, поспешила в подземный паркинг, говоря на ходу: – Алло… Кто это?

– Вас приветствует диета Розы Гавриловой, – произнес бархатный тенор. – Пора принимать завтрак!

– Минуточку, сейчас двадцать три ноль одна. Вы уверены, что настало время первого приема пищи? – спросила я.

Естественно, никто мне не ответил, раздалось пожелание:

– Завтрак – главная еда дня. Откройте коробку и приступайте. Хорошего аппетита.

– И вам того же, – хмыкнула я. – Вот доберусь до дома и слопаю очередную вкусняшку.

Вырулив на шоссе, я позвонила Ивану Никифоровичу:

– Вы еще не спите?

– Сижу, как идиот, у телефона, – мрачно ответил шеф. – Пока ничего.

– Можно мне заехать? – осведомилась я.

– Валяй, – разрешил он.

Сев у шефа на кухне, я решила пренебречь приличиями и начала разговор не с обсуждения погоды, а сразу задала вопрос в лоб:

– Вы проверили Лору, когда поняли, что у вас серьезные отношения?

– Конечно, – подтвердил босс.

– И что? – напряглась я.

– Ничего, – пожал он плечами, – биография обычной российской женщины.

– Откуда у Селезневой деньги на просторное жилье в центре столицы? – беспардонно поинтересовалась я.

Иван Никифорович почесал кончик носа и завел подробный рассказ.

Оказывается, от покойного супруга у Лоры осталась довольно большая библиотека. Андрей Ильич был библиофилом, собирал книги. Особых денег у него не было, раритеты он приобрести не мог, но постоянно ходил по букинистическим магазинам, рылся в развалах на рынке и тащил в дом потрепанные фолианты, уверяя, будто обнаружил удивительный раритет. Потом выяснялось, что Леонов ошибся, приобрел издание, вышедшее, скажем, в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Ну да, оно старое, но особой ценности не представляет, потому что том является девятым из собрания сочинений никому не известного писателя Пупкина-Волгодонского, напечатанного многомиллионным тиражом.

После смерти мужа Селезнева долго не могла выбросить ни одной его вещи, тогда вдова жила в небольшой комнате густонаселенной коммуналки. О том, чтобы повесить полки в коридоре или переоборудовать под домашнюю библиотеку кладовку, даже речи не было. Это в собственной квартире можно забить литературой и прихожую, и кухню, и даже санузел, а в общей… Короче, Лора продолжала жить, лавируя между стопками книг на полу. Но в конце концов она решилась-таки избавиться от «библиографических редкостей».

Она человек аккуратный, обстоятельный, к тому же свободно управляется с компьютером. Желая понять, какие книжки все же можно продать, чтобы получить хоть какой-нибудь доход, а от чего следует безжалостно избавиться, Лора загрузила специальную программу «Букинист» и с ее помощью сама стала оценивать оставшееся от Николая Ильича наследство. Для начала пролистывала страницы книги, проверяла все ли на месте, осматривала переплет, а потом искала в таблице имя автора, год выхода, название произведения и примерную сумму.

В одном из томов ей попалась старинная открытка – кто-то из прежних владельцев книги, похоже, использовал ее вместо закладки. Вдова внимательно рассмотрела находку.

На ее вешней стороне были напечатаны слова «Открытое письмо» и имелось место под адрес. Ниже шла инструкция, гласившая: «Открытое письмо должно быть сполна оплачено государственною почтовою маркою. На оной стороне помимо адреса нельзя ничего писать». Дотошная Лора разобрала на штемпеле дату «1873 год», залезла на сайт филокартистов [12] и ахнула: Николаю Ильичу таки удалось отыскать раритет. Только это была не книга, а одна из первых российских открыток, которые сейчас являются мечтой каждого коллекционера, но есть у считаных собирателей, потому что их сохранилось ничтожно мало.