— Откуда он знает?

— Я не знаю, — вмешался человек в белом халате. — Я могу только попытаться реконструировать события по вашим воспоминаниям. На основании того, что мы услышали, я заключаю, что вы не знаете наверняка, но подозреваете, что Фалькенберг приказал уходить, как только вы оказались на корабле.

— А что говорит он? — спросила Анджела.

— Вы уже знаете, — ответил доктор Витгенштейн.

— Он сказал мне, что Гарольд попал под огонь мортир до того, как мы добрались до корабля.

— Но вы ему не поверили.

— Я не… я не знаю, чему верить, — ответила она.

— Корабль взлетел, — сказал Лермонтов. — У него не хватало топлива, чтобы подняться на орбиту, и его подбили.

Анджела вздрогнула.

— Так сильно подбили… я поразилась. Когда мы приземлились и я смогла увидеть. Поразительно, что он вообще смог лететь.

— Корабли класса «Буна» способны переносить сильные повреждения. Итак. Фалькенберг посадил корабль на остров за пределами наших территориальных вод. Что произошло там?

— Ничего. Там мы были в полной безопасности. Остров населяли не китайцы, а тайцы. Они были очень дружелюбны. Там было приятно — безопасно и мирно. Поэтому мы ждали, ждали три недели, пока Флот не смог послать еще один корабль с командой ремонтников. Меня отвезли в дом губернатора, а Джон… лейтенант Фалькенберг получил приказ вернуться на свой корабль. Ничего не случилось.

— Но что-то все же случилось, — сказал Лермонтов. Услышав его тон, она нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Доктор…

— Мисс Найлс, у вас месячная беременность.

— О.

— Вы как будто не удивлены. Вы не предохранялись? Она почувствовала, что краснеет.

— Мисс Найлс, у меня дочь примерно вашего возраста, — сказал Лермонтов. — Вы не предохранялись?

Она пыталась говорить спокойно.

— В то время я об этом не думала.

— Лейтенант, очевидно, тоже, — сказал Лермонтов. — В наше время болезней это, возможно, легкомысленно.

Анджела пожала плечами.

— Да там нечем было предохраняться…

— На флотском корабле всегда есть аптечка, — сказал Лермонтов. — Но в данном случае вы правы. Медицинский кабинет был поврежден вместе со значительной частью оборудования.

— Капитан, я не понимаю, какое отношение мое положение имеет к…

— Зато понимает ваш дядя, — ответил Лермонтов. — Отчаянный молодой Фалькенберг приносит в жертву многообещающего гардемарина, внука члена Большого Сената, чтобы спастись самому. Затем соблазняет племянницу сенатора. — Лермонтов со значением посмотрел на ее живот. — Через несколько недель доказательства будут видны невооруженным глазом.

— Значит, вы… вероятно, дядя Эдриан все увидит в таком свете.

— Но по крайней мере вы в безопасности, — сказал доктор Витгенштейн. — Он должен быть благодарен за это.

Анджела покачала головой.

— Боюсь, благодарен он не будет. Он не очень любит мою мать, а к Гарольду относился по-особому. Племянница — это не внук, доктор. Он с готовностью обменял бы меня на Гарольда. — Она вздрогнула. — Думаю, он собирался когда-нибудь сделать Гарольда адмиралом.

— Итак. Что вы собираетесь делать? — спросил Лермонтов.

— Относительно… — Она потерла живот. — Надо привыкать. А Джон… лейтенант Фалькенберг знает?

— Нет, если вы ему не сказали, — ответил доктор Витгенштейн.

Но я сама не знала…

— Вы хотите сказать, что он не узнает, если я сама ему не скажу?

Лермонтов кивнул.

— Мне говорили, что вы умны.

— А что это должно значить?

— Думаю, нет необходимости объяснять. Что сделает лейтенант Фалькенберг, если узнает?

Она снова покраснела.

— Вероятно… вероятно, женится на мне, если я захочу.

— Мой прогноз такой же, — сказал Лермонтов. — В других обстоятельствах для карьеры молодого человека было бы прекрасно жениться на представительнице семейства Бронсонов. Однако сейчас…

— Однако сейчас для нас обоих это гибельно, — сказала Анджела. — Что… что же мне делать?

— Прервать беременность, — сказал доктор Витгенштейн.

— Будьте вы прокляты! Я ждала этого! А почему вы… пока я была под действием, почему вы просто не сделали чистку? Я бы никогда не узнала! Но нет, вам понадобилось привести меня в сознание и просветить…