Въ этихъ столбцахъ мы узнаемъ о бракахъ, рожденіяхъ и смерти. Подобно тому, какъ въ европейскихъ газетахъ помщаются извстія о дипломатическихъ посщеніяхъ высокопоставленныхъ особъ, такъ въ «Locals» говорится, что такой-то достойный гражданинъ сосдняго города постилъ такое-то всми почитаемое семейство. Это, можетъ быть, жена какого-нибудь моряка съ внутреннихъ озеръ, пріхавшая навстить своего сына, каретникъ, или пастухъ съ прерій, пришедшій къ своимъ родителямъ — вс одинаково удостоиваются этой чести. Противъ этого нечего возражать, таковъ порядокъ и обычай страны, и 10 тысячъ абонентовъ ничего не имютъ противъ того, чтобы жена моряка служила предметомъ вниманія прессы. «Locals» самая приличная часть американской газеты, въ нее, по мр возможности, не допускается криминальныхъ исторій и патентованныхъ медицинскихъ средствъ: «Locals» самое любимое чтеніе дамъ изъ общества.

Но иногда и въ этотъ отдлъ проникаютъ объявленія, рекламы объ особенномъ сорт головной помады или о корсетахъ, стихи на тему о дамскомъ туалет или о новомъ подвоз мяса на рынокъ. Непосредственно посл разсказа о блистательной свадьб или о счастливыхъ родахъ слдуетъ извстіе, озаглавленное «Смерть», при чемъ читатели чувствуютъ внезапное волненіе — опять одинъ изъ нашихъ дорогихъ соотечественниковъ покинулъ насъ! Можетъ быть это каменщикъ Фулеръ или племянница часовщика Броуна, который живетъ на улиц Adams въ дом № 16, или, можетъ быть, № 17. Кого только можетъ похитить у насъ смерть!

Потомъ читатель успокаивается и продолжаетъ свое чтеніе, онъ облегченно вздыхаетъ по мр того, какъ выясняется дло.

Слава Богу, это не каменщикъ, а если посмотримъ повнимательне, то, можетъ быть, это и не племянница. Если это только агентъ швейныхъ машинъ съ Приморскаго бульвара или кузенъ мистрисъ Кингслей, мужу которой 40 лтъ, — то и горевать нечего. Читаешь дальше, доходишь до половины, наконецъ, вчитавшись, начинаешь интересоваться и думать, что это, можетъ быть, какой-нибудь Конвей, живущій въ улиц Линкольна, а можетъ быть и въ другомъ мст.

Читаешь съ удовольствіемъ и оживленіемъ, становится дйствительно интересно, въ данную минуту готовъ поклясться, что будешь читать только о смертныхъ случаяхъ. Дале оказывается, что дло идетъ лишь о какомъ-то столяр, который называется Гримшау или Смитомъ. Можетъ быть, и умеръ-то онъ отъ удара, что вполн соотвтствовало бы той жизни, которую онъ, можетъ-быть, велъ. И читатель все дальше и дальше съ большимъ вниманіемъ, не пропуская ни одного слова, читаетъ со страстью и, въ конц-концовъ, съ бшенымъ остервенніемъ. Столяръ живъ. Остается всего четыре строчки и ни одного слова объ удар! Не можетъ же этого бытъ мистеръ Доунингъ, Джемсъ Вилліамъ Доунингъ, который, можетъ быть, иметъ парикмахерскую поблизости отъ церкви баптистовъ? Стараешься крпиться, сгоряча ршаешь, что это наврное парикмахеръ, вдь это долженъ же бытъ кто-нибудь; это такъ же легко можетъ бытъ парикмахеръ, какъ и дама съ Франклинскаго бульвара, содержательница ресторана, въ которомъ подаются устрицы! Разв существуютъ какія-либо особыя причины, по которымъ парикмахеръ былъ бы избавленъ отъ подобной участи? Наконецъ, выпуча глаза, сдерживая дыханіе и вибрируя каждымъ нервомъ, читаешь слдующее.

«Чтобы избжать смерти, нужно отправиться въ единственное мсто въ город, гд можно купить извстныя перчатки Балля, которыя вполн гарантируютъ васъ отъ простуды, — а именно къ Дональдсону».

О, Боже мой! Бдный читатель прочитываетъ диверитесментъ въ полстолбца. Любопытные читатели наврное прочтутъ ихъ въ «Locals», поэтому, мсто въ этой части газеты цнится очень дорого, слово петита стоитъ долларъ, а во время какихъ-нибудь особенныхъ происшествій или праздниковъ плата за одно слово петита иногда доходитъ до пяти долларовъ. Редакторъ можетъ, напримръ, написать въ «Locals» слдующее: «Сегодня ночью наша супруга разршилась отъ бремени сыномъ». Прекрасно! Очень интересно, замчательно, поразительно! Но затмъ ниже онъ благодаритъ фермера за то, что онъ, находясь въ город, преподнесъ ему столько-то картофеля. Все этой не что иное, какъ предпріятіе, реклама. Редакторъ хочетъ выразитъ фермеру публичную благодарность, помститъ маленькую замтку и напечатать ее именно въ «Locals», гд ее непремнно прочтутъ. Картофель оказался превосходнымъ, я онъ увренъ, что только благодаря этому картофелю роды его жены разршились столь благополучно. Онъ очень склоненъ думать, что если бы жена не съла накадун дв картофелины, ребенокъ не оказался бы мальчикомъ.

Цлъ достигнута цною опубликованія и оскверненія интимныхъ событій семейной жизни. Редакторъ безплатно получаетъ картофель въ продолженіе извстнаго срока, а товаръ фермера рекламированъ такъ, что этого никогда не забудешь.

Фермеръ думаетъ, что если у какой-нибудь незамужней хозяйки не хватитъ картофеля, она потреплетъ своего друга по щек и скажетъ: «Я бы хотла купить картофеля извстнаго сорта. Ну, ты знаешь, отъ котораго родятся мальчики!» Если это будетъ даже шутка, продолжаетъ разсуждать фермеръ, то все же это покажетъ, что его драгоцнное объявленіе въ «Locals» не пропало даромъ.

Хотя американская публицистика въ высшей степени не интеллигентна, груба и деревянна — все же она самый врный выразитель общественной жизни, народныхъ интересовъ и представленій, и съ ней не можетъ конкурировать въ этомъ отношеніи остальная — изящная литература. Публицисты отражаютъ реальную жизнь, высказываютъ мысли и чувства янки, представляютъ безъ прикрасъ господствующій матеріализмъ, даютъ ежедневный матеріалъ для исторіи отечественной культуры, тогда какъ американскіе поэты, напротивъ, постоянно погружаются въ духовную жизнь и жизнь чувствъ прошедшихъ столтій, изображаютъ величайшую любовь, которая отзывается англійскими прародителями, создаютъ героевъ изъ каждаго патріотическаго янки, который обладаетъ только долларомъ на дн сундука и лсопилкой на Миссисипи.

Въ американскихъ газетахъ не помщается совсмъ политической полемики, которою полна наша европейская пресса. Только каждые четыре года, въ продолженіе двухъ-трехъ недль, американцы препираются изъ-за свободы торговли и биллей о пошлинахъ; они ожесточаются до крови, они побждаютъ, проигрываютъ, выбираютъ президента — и затмъ все успокаивается до слдующихъ выборовъ.

Они не разсуждаютъ о «политик» въ теченіе цлыхъ четырехъ лтъ. Американскій публицистъ не обязанъ, будучи взрослымъ человкомъ, сидть и съ полнымъ воодушевленіемъ бить тревогу до поводу параграфовъ старыхъ законовъ и запятыхъ въ новыхъ, не обязанъ составлять «передовыя статьи» о невоспитанномъ поведеніи молодого Бисмарка въ Ватикан и сочинятъ ученые комментаріи къ троннымъ рчамъ и всевозможнымъ политическимъ глупостямъ.