— Тридцать рублей! — брякаетъ сынъ и гребетъ дальше.

— Нтъ у меня такихъ денегъ? Ей-богу, нтъ. На, вотъ, десяточку, возьми красненькую!

Она вынимаетъ изъ портмоне десятирублевую бумажку и машетъ ею въ воздух.

— Ни копйки меньше! Доду, вонъ, до этого дерева, такъ цна будетъ сорокъ рублей, а у моста такъ и пятидесяти не возьму!

Мать хватаетъ за голову.

— Господа, заступитесь! Удержите его! Пьяный человкъ, и въ Неву топиться детъ! — упрашиваетъ она какихъ-то двухъ кучеровъ, идущихъ на плотъ за водой.

— Ничего, сударыня! Небось, не утопится! Нон вода холодна! — отвчаетъ одинъ изъ нихъ.

— Не дозжая Невы, сверзится, а здсь курица вбродъ перейдетъ, — добавляетъ другой и хохочетъ.

— Голубчики, вдь сынъ онъ мн! Миша! Мишенька! Ну, гд-же мн такихъ денегъ взять, коли ихъ у меня нтъ? — со стономъ кричитъ она.

— Не заговаривайте зубы-то! Самъ видалъ, какъ вамъ вчера приказчики сто рублей принесли! — доносится съ лыжъ.

— Да, вдь, это за дачу платить. Ну, сойди на берегъ, двадцать рублей дамъ!

— Тридцать рублей и ни копйки меньше!

— Пожалй мать родную!

— Что мн васъ жалть, коли вы сами меня не жалете.

— Ахъ ты, Господи! — всплескиваетъ руками мать. — Ну, сходи на берегъ и пойдемъ домой. Дамъ тридцать рублей, дамъ!

— Шалишь! Не надуете. Идите домой и несите сюда, а я вотъ здсь у бережка постою.

— Ну, вотъ, ей-богу, отдамъ! Умереть на этомъ мст — отдамъ!.

— Не врю! Потому что ужь сколько разъ надували. Пуганая ворона и куста боится. Несите деньги, и тогда, шабашъ!

— Ахъ ты, ома неврный! Ахъ ты, езуитъ поганый! Причаливай къ берегу, сей часъ вынесу! — восклицаетъ мать и отправляется на дачу за деньгами. Черезъ нсколько времени она приноситъ ихъ на берегъ.

— Выходи и бери!

— Стара псня! Несите на плотъ, — отвчаетъ сынъ.

— Ахъ ты, безобразникъ, безобразникъ! — бранится она, однако сходитъ на плотъ и отдаетъ сыну деньги. Тотъ, не сходя съ лыжъ, пересчитываетъ и кладетъ въ карманъ и говоритъ:

— Вдь, вотъ, есть-же деньги! Ахъ вы, алчная! Говорите, что любите сына, а изъ-за тридцати рублей чуть жизни его не лишили.

Черезъ пять минутъ онъ отводитъ лыжи на то мсто, гд взялъ ихъ, и подымается на берегъ, гд его ожидаетъ мать.

— Срамникъ! Непотребникъ! — встрчаетъ она его. — Пойдемъ домой чай пить! измучилъ ты меня всю!

Сынъ подбоченивается, надваетъ шляпу на бекрень и вообще принимаетъ ухорскій видъ.

— Такъ сейчасъ я и пойду домой съ тридцатью рублями въ карман. Нтъ ужь, дудки! Съ этими деньгами я почище васъ компанію найду! — отвчаетъ онъ, вскакиваетъ на стоящаго у мостковъ извощика и кричитъ:- Дуй блку въ хвостъ и гриву! На Минеральныя! Пали! Цлковый!

Настеганная лошадь трогается и увозитъ Мишу на Минеральныя, а обманутая мать вздыхаетъ, горько смотритъ ему вслдъ и, съ болью въ сердц, слышитъ возгласы сына въ род: «пали! дери! накаливай!» и т. п.

1874