Шевердин Михаил Иванович
Шрифт:
— Жаль только, быстро подохнешь.
Понурив голову, Жаннат проворно взбежала по ступенькам на стену къалы. Так проворно, что Хаджи Акбар растерялся и упустил конец аркана. Задыхаясь и сопя, он полез за ней следом.
Хотя Жаннат и вырвалась из лап палача, но она так же оставалась пленницей, как и раньше. Молодая женщина стояла на зубчатой стене и смотрела на широкую волнистую долину, на близкие знакомые сады, на родной дом, на зеркально светящуюся полосу реки, на орлов, паривших в небе над фиолетовыми горами. Душу щемило, ветер родных холмов ласкал лицо; Жаннат сто-яла одна, и казалось ей, достаточно оттолкнуться от стены, раскинуть руки —и... она полетит свободной, вольной птицей степей, прочь от мрачных развалин, прочь от Хаджи Акбара... Но, увы, руки у нее были связаны, а снизу смотрела, щеря гнилые зубы, бугристая, прыщавая морда зверя, терзавшего её и готовящего ей гибель. Глаза Жаннат забегали, душа заметалась. Но вправо и влево тянулся узкий, обрушенный дождями и ветрами гребень глинобитной стены, сзади, по единственному пути снизу двигалась гибель в образе Хаджи Акбара. А впереди?.. Она осмелилась заглянуть вниз. Жаннат считала себя передовой женщиной, но не могла отделаться от суеверного страха перед жуткой легендой Кыз-къала.
Со стоном Жаннат повернула голову: о, если бы освободить руки от аркана. Голова Хаджи Акбара поравнялась с гребнем стены. Глаза его, налитые кровью, горели злорадством. Жаннат с силой ударила ногой прямо в эти ненавистные глаза... и, не удержав равновесия, рухнула вниз...
Жаннат пришла в себя от отвратительного ощущения прикосновения пальцев к телу, к груди, животу.
Она открыла глаза. Все тело, руки, бедра ныли и саднили от ушибов. Над ней склонилось потное лицо с перекошенным слюнявым ртом. Напрягши все силы, она оттолкнула Хаджи Акбара и вскочила. Сразу же лицо её, грудь залила краска. Жаннат стояла почти нагая. Пока она лежала без сознания на спасшем её ворохе валежника, Хаджи Акбар спустился по узлам верёвки, укреплённой на одном из зубцов стены, и сорвал с жены одежду, очевидно решив в точности повторить казнь, о которой рассказывалось в старинной легенде.
Он разрезал волосяной аркан и на руках, чтобы стащить с молодой женщины платье.
Обнаженная стояла она перед ним, освещенная прямыми лучами солнца мучительно краснея, инстинктивно прикрываясь руками и вся дрожа, несмотря на то. что в четырёх стенах къалы дворик накалился до того, что невозможно было дышать.
— А, красавица, — протянул Хаджи Акбар, не спуская глаз с молодой женщины. — М... М... такую пери даже жалко убивать... но всё равно подохнешь... солнце, оно опасное, поджарит...
Он повернулся и, перекинув одежду через руку, пошёл к веревке с узлами, которая свесилась с противоположной стены.
Забившись в угол, где была крошечная тень, Жаннат провожала палача полным отчаяния взглядом.
Хаджи Акбар замедлил шаг. Видно, какая-то новая мысль возникла в его мозгу. Он обернулся, посмотрел на сжавшуюся в комочек женщину и вдруг вернулся к ней. Он схватил её, повалил на землю, бормоча:
— Что же пропадать такому совершенству... Прежде чем ты подохнешь, я...
Отчаянно отбиваясь руками и ногами, Жаннат наносила ему удары по лицу, по груди, животу... Теряя силы в угаре борьбы, она вдруг нащупала рукоятку висевшего у него на поясе ножа. Выхватив его из ножен, она с победным криком взмахнула рукой. Он сразу же выпустил её. Она бросилась к висящей веревке.
Когда Хаджи Акбар опомнился, оказалось, что схватив нож в зубы, Жаннат, карабкаясь, точно ловкая, стройная обезьянка, быстро взбирается по узлам аркана. Всю свою недолгую жизнь Жаннат работала в дехканском хозяйстве на земле, руки имела железные, и подняться на веревке по стене, с её легким, таким нежным на первый взгляд, но на самом деле мускулистым, лишённым и грамма лишнего жира телом, ничего не стоило.
Ошеломлённый, раскрыв рот, Ходжи Акбар стоял, смотря на эту поразительную картину.
— Проклятая кошка, — заорал он и кинулся к аркану.
Когда Хаджи Акбар схватил конец и начал неистово дергать верёвку, чтобы стряхнуть беглянку вниз, Жаннат оставалось до гребня стены не более сажени.
Трудно досталась ей эта сажень. Аркан метался и дергался. Ничем не защищённое тело её больно ударялось и царапалось о шершавую стену, руки дрожали от слабости, порождённой ужасом. Изнемогая, Жаннат медленно взбиралась всё выше и выше... Силы оставляли её.
Внизу её ждал ад. Дворик дышал раскаленным затхлым воздухом, а за глиняными зубцами в нескольких вершках виднелось небо, голубое родное небо.
Жаннат уже ничего не помнила. Тело её не чувствовало ударов о стену. Пальцы медленно-медленно перебирались по аркану вверх. Ладони с содранной кожей горели и саднили...
Радостным воем Хаджи Акбар встретил полный отчаяния крик Жаннат. Слышалось шуршание. Она падала. Хаджи Акбар поднял голову, перед ним мелькнуло белое женское тело. Он выпустил веревку и протянул руки, чтобы вцепиться в него. Но тотчас же пыль запорошила ему глаза. Отряхиваясь, он шарил руками перед собой. Отдуваясь и хрипя, он наконец смог осмотреться. Проклятие! На земле её нет. Конец веревки прыгал н дергался. С воем разочарования он глянул вверх. Да,действительно, Жаннат сорвалась, но она не выпустила аркана, а, задержавшись на узле, повисла на несколько секунд, отдышалась и начала снова проворно карабкаться вверх.
Хаджи Акбар опять схватился за конец веревки, но поздно. Руки Жаннат уцепились за гребень, обрушили столб пыли и глины на голову Хаджи Акбара. Молодая женщина перекинула ногу и села на верх стены. Теперь она могла насладиться ветром, небом и даже солнцем, которое чуть не превратилось в её убийцу. Она дышала быстро и свободно. Аркан, раскаленный двор, лапы Хаджи Акбара — всё отошло в бесконечность. Жить, жить! Она жила.
Блаженно кружилась голова, дремота сковывала члены. Жаннат забыла, где она, что с ней.