По словам Владислава Кочетова, бывшего штурмана Пулковского аэропорта, остановка двигателей стала для Мостового и других членов экипажа полной неожиданностью. Ведь в баках еще оставалось 2,5 тонны авиакеросина. Позже Мостовой рассказывал: «Вижу, передо мной церковь. А купол выше меня. Думал все, конец. И тут заметил свободное пространство. Решил падать туда».

Свободное пространство оказалось Невой. Церковь – Пантелеймоновским храмом на улице Пестеля. Выполнив последний поворот, Мостовой начал планировать на воду сразу же за Литейным мостом. Счет времени уже шел на секунды. Гуляющие по Невской набережной наблюдали необычное зрелище: огромный пассажирский лайнер с выключенными двигателями глиссировал по поверхности воды, поднимая фонтаны брызг (кто-то утверждал, будто самолет ушел вниз и более 200 метров прошел под водой, а потом всплыл). Оказавшийся рядом фотограф и кинолюбитель успели даже заснять несколько кадров.

И тут экипажу уже в третий раз за последние несколько минут довелось пережить сильнейший стресс. Впереди, прямо по курсу, появился буксир с бревенчатым плотом на хвосте. Встреча с ним грозила неминуемой гибелью для всех.

Мостовой резко потянул на себя штурвал. 40-тонная махина взмыла вверх и, преодолев длинное препятствие, снова заскользила по воде. Самолет остановился буквально в 30 метрах от бетонных опор ближайшего моста. Когда обезумевшие от страха пассажиры открыли глаза, то увидели сквозь стекла иллюминаторов тихие невские волны…

История, как показывают события, на этом не закончилась. Капитан буксира, через который только что перескочил воздушный корабль, отцепил плот и бросился на помощь собратьям. Но при развороте он нечаянно задел кормой окно штурманской кабины. В салон хлынула вода.

Через разбитое окошко он передал летчикам канат и начал подтягивать лайнер к бревенчатой связке. Правое крыло ушло под воду, приблизив выход прямо с краю плота. По воспоминаниям свидетелей, пассажиры покинули самолет, даже не замочив ноги. Ни один человек не пострадал. А самолет через 15 минут затонул у самого берега Невы.

Специалисты военной экспедиции «Эпрон» подняли ТУ-124 со дна реки мощными понтонами и отправили в Ленинградский авиаотряд. Позже его использовали в качестве экспоната для обучения авиационных специалистов в Тамбовской области.

Председатель профсоюза летного состава «Быково-Авиа» Владимир Синицын в те годы был студентом Кирсановского авиационно-технического училища, куда привезли затонувший борт.

– Почти все ребята знали историю этого самолета, – рассказывает В. Синицын. – Мы изучали по нему конструкцию летательных аппаратов, двигателей и т. д. В салоне долгое время было сыро.

Не слишком удачно сложилась судьба экипажа. Разбором полета занималась комиссия Министерства гражданской авиации. Была очень серьезная проверка, поскольку следовало кого-то наказать. Конструкторы-туполевцы сразу обнаружили, что самолет взлетал в Таллине с перегрузкой в 300 килограммов, но отмели претензии к КБ и авиапромышленности. 300 г – мизерный перегруз, запас был гораздо больше.

Что интересно, проверяющие не нашли ничего героического в действиях летчиков. Напротив, посчитали, что экипаж вел себя «безграмотно и в полной растерянности». Когда подняли самолет, выяснилось, что у него баки абсолютно пустые. Топливомер «обманывал» на те самые 2,5 тонны, которые показывал датчик в момент остановки двигателей. И с таким дефицитом топлива экипаж летал несколько лет, с самого начала эксплуатации. Кто-то из членов высокой комиссии предложил лишить всех членов экипажа личных свидетельств и убрать из авиации. Но за них заступился известный конструктор Туполев. А после коллективного письма пассажиров летчиков даже наградили орденами.

Рассказ о случившемся и любительские снимки попали в ленинградские газеты, потом – в центральные. Власть решила, что поведение пилотов можно считать подвигом. Но спустя какое-то время историю стали замалчивать. То ли обнаружили вину летчиков в случившемся, то ли личность Мостового не укладывалась в действующие стандарты. О нем вообще перестали вспоминать – целых 35 лет.

Сегодня уже нет в живых и ленинградского фотографа-любителя, которому удалось запечатлеть уникальные кадры на пленке. Говорят, он в конце жизни рассказывал, что после публикаций в прессе к нему пришли сотрудники КГБ и забрали пленку, пригрозив, чтобы никому не рассказывал.

С годами эта история стала забываться. Спросите сегодня у любого авиационного работника средних лет, что он знает о единственном в мире случае удачной посадки пассажирского самолета на воду, случившемся в Ленинграде. В ответ лишь пожмут плечами.

– Мы обратились с этим вопросом в музей истории Института гражданской авиации, – рассказал корреспондент «Новых известий» С. Бицоев. – Вежливый чиновник извинился, у них нет сведений. История давнишняя, никто не давал указания «подобрать материал». Затем связались с Центральным музеем авиации и космонавтики. Результат аналогичный. Тут даже удивились нашему вопросу, он оказался «не по профилю».

Начали звонить ветеранам гражданской авиации, которые, может быть, работали с пилотом. В компании «Быково-Авиа» удалось найти человека, летавшего с Мостовым в 60-е годы. Но позднее их связи прервались.

Во «Внуковских авиалиниях» – правопреемнице 200-го летного отряда, где в последнее время работал Мостовой, много ветеранов, есть даже свой совет ветеранов авиации. Но ни один из тех, с кем удалось поговорить, не смог нам помочь. Сам случай помнят, но где летчик и что с ним стало, не знают.