Виктор вспомнил бледное лицо парня, лежавшего на носилках, стук протеза о булыжник мостовой.

– Вот что, – сказал он экспертам, – заканчиваем перекур. На лестнице я видел пятна крови, надо сделать смывы. Посмотреть отпечатки пальцев на стене и на перилах. А судмедэксперт пусть свяжется с больницей, уточнит диагноз и состояние потерпевшего.

Бригада приступила к работе.

…Эрика Тынсон задернула занавеску. Она видела, как «скорая» увозила Герку Дымова, слово в слово слышала разговор под окном своего номера и теперь ощущала внутреннюю дрожь. Руки были словно ледышки.

Девушка прошла в ванную, включила горячую воду и долго грела руки. Потом закрыла кран и пошла сама искать следователя, чтобы дать показания.

На экзаменах она всегда отвечала первой, получая лишний балл за смелость.

«Кто – что – где – с чьей помощью – для чего – каким образом – когда?» – Непейвода не забыл семичленной формулы, якобы помогавшей найти ключ к разгадке любого преступления. Интересно, что придумали ее еще древние римляне.

Так объясняли, с чего нужно начинать при любом расследовании, в Стрельнинской средней школе милиции. Теперь, сидя в кабинете администратора, он пытался применить «римский семичлен» на практике, опрашивая должностных лиц, а за ними и всех проживающих в гостинице.

«Когда?» – с этим почти все ясно. Горничная Ермишина, дежурившая по этажу, позвонила в милицию в пять минут первого. Она услышала шум на площадке лестницы у запасного выхода и сначала подумала, что споткнулся кто-то из подгулявших посетителей бара.

– Финны, они же, знаете, пьют до бесчувствия, стоит им пересечь границу, а наша гостиница первая на пути в Петербург, – пояснила она.

Непейвода кивнул. Конечно, он это знал. Как знал и то (подоспевший участковый инспектор успел рассказать), что обслуживающий персонал «Спутника» нередко с выгодой для себя использовал беспомощное состояние постояльцев. А горничные здесь не только застилают постели, но и готовы при случае в них нырнуть.

– Продолжайте, – попросил Непейвода, незаметно разглядывая горничную. На представительницу древней профессии она не походила. По облику – скорее школьная учительница. Зачесанные назад волосы оставляют открытым высокий лоб, черты лица классически правильные, ненакрашенные губы строго поджаты, над верхней – родинка.

А так женщина очень даже ничего. Вся из себя. Вполне симпатичная, и фигура классная. У такой учительницы Непейвода не отказался бы походить в учениках.

– Я бы все равно пошла на шум, – рассказывала между тем Ермишина. – Дежурных на этажах для экономии сократили, теперь с горничных за каждую мелочь спрашивают. Да и постояльцы наши, сами знаете… Но тут как раз закипел чайник – он у меня со свистком – и я побежала в подсобку. Когда вернулась, возле моего столика ждала девушка из седьмого номера. Она и сказала мне про Дыма.

– Дыма?

– Так мы звали Дымова в школе. Я сразу вызвала «скорую помощь», позвонила в милицию. Потом взяла аптечку, хотела перевязать ему голову, но не смогла, разнервничалась. С детства страшно боюсь крови. Позвала эту девушку, Эрику…

У переводчицы Эрики Тынсон, которую Непейвода по ее просьбе опросил сразу по прибытии в гостиницу, нервы были покрепче. Она показала, что примерно без четверти двенадцать хватилась своей сумочки и вспомнила, что забыла ее на стойке в баре. Сумочка действительно оказалась там. (Потом бармен подтвердил этот факт.) Возвращаясь в свой номер, Эрика услышала стон со стороны лестницы пожарного выхода, увидела Дымова и поняла, что дело неладно. Попросила горничную срочно вызвать «скорую».

Два гражданина, сидевшие в баре до двенадцати и, возможно, видевшие что-либо для следствия примечательное, оперуполномоченного Непейводу разговором не удостоили.

Первый, Евгений Брыкунов, по причине полного алкогольного «недоумения»: местный борзописец просто лыка не вязал.

Второй, немец Зигфрид Фрош, напротив, сразу протрезвел, когда Эрика перевела, что милиция хочет задать ему несколько вопросов, и согласился отвечать лишь в присутствии немецкого адвоката и генерального консула в Санкт-Петербурге.

Непейвода не представлял, как в этот час можно найти столь важных господ, и отложил опрос Фроша. Не хватало еще международного конфликта. Тем более что картина понемногу начала складываться. Помогла в этом оперуполномоченному не римская формула, а Всеволод Борисович Золтанов.

Невольно Непейвода проникся к нему уважением. Пил Золтанов, видимо, со всеми наравне – а ни в одном глазу. Запомнил, что происходило вечером, – и по времени, и по участникам. К тому же оказался сослуживцем потерпевшего – они вместе воевали в Афганистане.