Она помялась немного, прикидывая в уме, насколько опасно сие предприятие, и наконец согласилась:

— Хорошо.

Она оделась и вышла во двор, пытаясь выглядеть беспечно. Я смотрела в окно.

Вот она вышла. Пошла вдоль стены дома, не оглядываясь.

Он стоял на месте, все так же заложив руки за спину. А потом…

Я едва успела сорваться с места и скатиться вниз по ступенькам.

Он пошел вслед за ней!

Самое интересное, что он хотел, чтобы она его увидела!

Как будто это входило в план его дьявольской игры — этакое воздействие на нервы моей несчастной подопечной!

Она несколько раз оглянулась, пытаясь скрыть страх, а он спокойненько встретил ее взгляд и, как мне показалось, усмехнулся!

Я шла, наоборот, скрываясь от его глаз, то позади, то слегка опережая его и делая вид, что меня интересуют витрины.

Он был слишком поглощен Тамарой, чтобы обратить на меня внимание.

Я была для него одной из многих фигурок, созданных для общего антуража его забав.

Или что там за всем этим стояло?

Мне показалось, я его где-то видела, только никак не могла вспомнить где… Обычно быстро срабатывает рефлекс — память на лица у меня не самая плохая. Но тут я тщетно напрягала извилины: он был похож сразу на очень многих моих знакомых и в то же время не был похож ни на одного!

Интеллигентен. Очень приятное лицо. Странно, что он внушает моей Дынде такой ужас. Мне он показался типичным представителем университетской профессуры, и я бы куда с большей готовностью отвела ему роль скромного обожателя, если бы не одно обстоятельство…

У Тамары Николаевны была очень привлекательная внешность. Но слишком яркая. Слишком кричащая.

Слишком вульгарная для такого утонченного дяденьки.

Поэтому ходить по улицам за Дындой его вряд ли побуждала страстная любовь.

Тогда что?! Или ты, Саша, полный тормоз и ничего не можешь понять по причине собственного слабоумия, или тут есть нечто скрываемое от твоих глаз самой героиней данной истории!

Я еще долго кружила вслед за ними по улицам и обдумывала идиотское положение, в каком оказалась.

Если верить Ванцову, равно как и отчетам, получалось, что Василия Никитича Дынду его супруга убить никак не могла! Алиби у нее было железным. Она в то время отдыхала, любуясь красотами Зальцбурга и Вены. Бизнес у них был скромный, как и говорилось: кассеты, видео и аудио, и компакт-диски. Как, правда, они смогли так разжиться на этом, ума не приложу! Одни мамины знакомые, решив заняться видеопиратством, чуть не остались без квартиры. Впрочем, может быть, у них ничего хорошего не вышло, потому как эти знакомые были до того момента простыми учителями и никаких навыков не имели? Василий Никитич с супругой до того, как удариться в «культурную сферу», оба работали в гостиничном бизнесе.

Кстати, почему они его бросили? Мне всегда казалось, что туризм — дело более прибыльное, чем продажа и прокат кассет.

Ну, что-то у них не заладилось, да так, что оба из Москвы вернулись в родной Тарасов, продав там шикарную квартиру. Все эти бесценные сведения я почерпнула из ванцовских источников, плюс странно-негативное отношение этого типа к моей клиентке.

Как я ни пыталась найти в богатом прошлом Тамары Николаевны местечко для ее сегодняшнего преследователя, он туда пока не вписывался.

Наконец, по нашему с Дындой плану, она поймала машину и уехала, оставив нас тет-а-тет.

У меня уже возникло искушение позвать простого мента, дабы арестовать негодника, а там уж выяснить его личность и причины такого поведения, но все оказалось куда проще.

Он проводил ее взглядом, но за ней, вопреки моим опасениям, не поехал.

Может, просто у него не было денег?

Как бы то ни было, он развернулся и пошел назад, спокойно и неспешно.

Естественно, я двинулась за ним.

Все это время он посматривал на часы, но не торопился.

Остановился он возле старого дома на набережной — из тех, что хороши лишь с фасада, а внутри страшно взглянуть.

Вошел внутрь.

Я осталась во дворе, не сводя глаз с окон. Если он живет в этом подъезде…

Ага!

Действительно, на третьем этаже зажегся свет в окне и появился его темный силуэт.

Он стоял у окна и смотрел прямо на меня. Я инстинктивно отшатнулась, хотя было уже поздно.

Бьюсь об заклад, что он заметил меня гораздо раньше!