— Не продолжайте, профессор, — поморщился писатель. — Я понял.

— Почему вас это пугает в себе, Гилдерой — спросил Снейп.

— Не знаю, — растерялся Локхарт. — Это как-то неправильно… нескромно… постыдно.

— Если что-то делает вас счастливым и не наносит другим вреда, что тут неправильного или постыдного — сказал профессор. — Наслаждайтесь на здоровье.

— Меня терзает чувство вины, — признался Локхарт.

Снейп задумчиво смотрел в камин, будто там, среди тлеющих углей, можно было разглядеть ответ на вопрос писателя.

— Найдите себе соавтора. Генератора идей. Найдите человека, который никогда не устанет рассказывать вам истории, у кого их всегда будет с избытком, и кому не надо будет стирать память. Тогда вы сможете получить несравненное удовольствие, вдвоем открывая вашу книгу, вдыхая запах типографской краски и получая заслуженный оргазм… вдвоем. Найдите в себе смелость признаться, что вам не хватает собственных идей, и вам нужен постоянный помощник. Когда кто-то разделяет ваши творческие интересы, это почти оргазм. Вам стоит попробовать, Гилдерой.

Локхарт вдруг вскочил. Шампанское разогрело его щеки, глаза заблестели. Снейп против воли отметил, что Локхарт в самом деле красив.

— Северус… вы подали мне замечательную идею. Я даже знаю, кто… Нет, она не захочет…Хотя…

— Вы попробуйте, разве вы что-то теряете, Гилдерой Может, вам нелегко будет найти такого человека, но…

— Я уже нашел. Я знаю такого человека! — воскликнул Локхарт. — Не буду больше отнимать ваше время, профессор, — пробормотал писатель и вылетел за дверь, оставив после себя в кресле лепесток бледной розы из бутоньерки и витающий в воздухе легкий запах дорогого одеколона.

Драко Малфой поправил на плече спадающие кружева. Маленькой кисточкой он нанес на губы бледно-розовый блеск и слегка отодвинулся от зеркала, чтобы рассмотреть результат своего труда. Зеркало отобразило разъяренную фигуру отца, стоящего позади юноши.

— Какого черта ты делаешь, Драко — сдерживая гнев, прошипел Малфой-старший. — Что за театр Зачем ты нацепил мамину ночную рубашку

Драко нервно дернулся.

— Что хочу, то и делаю! — с вызовом сказал он. — Учусь быть самим собой.

С независимым видом он взял с туалетного столика тушь матери и поднес к глазам. Мгновенный удар тяжелой ладони отца сбил его с ног. Он не удержался и упал на ковер, прижимая руку к покрасневшему уху. На его скуле осталась черная полоса туши. В глазах заблестели невольные слезы.

— Ах ты, щенок! — Люциус схватил сына за воротник и рывком поставил на ноги. — Чем, по-твоему, ты занимаешься

— Профессор Снейп сказал, что надо быть собой. И пусть думают, что хотят. Главное, чтобы самому нравилось, — всхлипывая, сказал Драко.

— Профессор Снейп Ах вот оно что! Ну, я еще до него доберусь, — с пугающей тихой яростью проговорил Люциус. — Ты хочешь стать посмешищем Ты хочешь опозорить всех нас Меня, мать Хочешь втоптать в грязь честь семьи Малфоев

— Никого я не втаптываю, — с истерикой в голосе сказал Драко. — Хочу, и крашусь! Мне так идет.

— Знаешь, что тебе сейчас пойдет — Люциус расстегнул тяжелую серебряную пряжку своего ремня. Глаза Драко расширились от ужаса.

— Отец, не надо, — прошептал он.

Малфой-старший схватил сына за шиворот и зашипел ему в лицо

— Наша гомосексуальность — это секрет. Я не афиширую свои наклонности и не выставляю себя на посмешище. Как делал мой отец, как делал дед, и как будешь делать ты! Ты женишься на чистокровке и заставишь себя быть мужчиной! А это… — Люциус смахнул на пол косметику Нарциссы с подзеркальника, — этого чтобы я никогда не видел, понял — он с силой провел по губам сына, стирая розовый блеск.

Драко всхлипнул.

— Но профессор Снейп…

— Да что он вам такое втирает на своих лекциях — заскрипел зубами Люциус. — Немедленно дай сюда свой конспект!

Через минуту Люциус Малфой сидел у камина, углубившись в лекции по Сексологии.

Рон Уизли пробрался в комнату, стараясь не скрипеть половицами. На секунду он замер, прислушиваясь. Было тихо, и только из кухни доносилось звяканье тарелок — мать мыла заклинанием посуду.

Рон протянул руку и нашарил на полке медный ключ. Слава Мерлину, в семье никогда ничего не прятали. Рон бесшумно повернул ключ в замке и выдвинул ящик комода. Вот она, шкатулка матери. Он опять прислушался, но в доме все было по-прежнему.