– Скорее, это мачо, натурально, отхватил себе Вована!

– Ну уж не надо! Вова тоже крутой, он был среди первых…

– Какая разница, друзья, если им хорошо вдвоем!

От таких разговоров ежик на затылке Токмакова поднимался дыбом, кулаки сжимались, и единственное желание все сильнее овладевало им: схватить Вована за ноги и, действуя им как нунчаками, гнать педрил из бывшего очага культуры!

Но вдруг откуда-то сверху – или рядом – негромко прошелестел голос подполковника Коряпышева, напомнив: курочка по зернышку клюет, в том числе отыскивая эти зернышки в навозе. А генофонд нации, разбазариваемый, кстати, и этой шайкой гнусных пидоров, стоил того, чтобы не бояться запачкать руки.

Руки, которыми он выжмет, вытрясет, выдавит из «голубца» по фамилии Сытенький все, что тот знает.

А тот, кстати, и вовсе распоясался, как микроб в питательной среде, прижимаясь, шепча на ухо:

– Нам повезло, сегодня будет шоу трансвеститов! Говорят, даже сам Педулаев приехал из Москвы со своей съемочной группой… Здорово, правда?

Так начался для Токмакова вечер в «Голубых джунглях». Он понял ощущения ангелов, отправленных в Содом и Гоморру со спецзаданием. Понял и позавидовал: ракетно-ядерный удар, нанесенный по результатам добытых ангелами разведданных, радикально способствовал оздоровлению древнего мира.

Но и Токмаков работал не в артели «Тихий труд». Сегодня функции небесного грома и молний успешно выполняет финансовая разведка. И он поклялся еще раз навестить «Голубые джунгли», но – в приятной компании сотрудников налоговой инспекции и своего отдела.

«Административок» здесь можно было нарубить целую рощу. Голубые вовсе оборзели – ни контрольно-кассовых машин, ни билетов при входе. Кстати, даже вывески не было, что тоже является нарушением правил торговли. А в данном случае и прав личности – людей с нормальной сексуальной ориентацией. Как бы чувствовала себя здесь, например, Маша?

Увы! – после секундного колебания Токмаков понял, что Маша была бы здесь как рыба в воде. Впрочем, он тут же нашел для нее оправдательные причины: журналист обязан изучать и осмысливать даже самые уродливые язвы общества.

Словно вызванные этими мыслями, мимо протопали со своим громоздким снаряжением – камерой, светом, микрофоном на «удочке» – телевизионщики. Присмотревшись, он заметил на их нежно-голубых бейсболках фирменный «лейбл»: «Студия «П».

– Смотри, смотри, ведь это Педулаев! – радостно взвизгнул Сытенький, указывая на тщедушного субъекта в темно-синем смокинге, который возглавлял эту процессию. – О-о-о!

Токмаков понял, что если не выпьет прямо сейчас, то все же использует Вована в качестве нунчак.

Бар находился на втором этаже. Чтобы попасть в него, пришлось пройти через компьютерный зал, обеспечивающий и выход во всемирную помойку – интернет. Сытенький зацепился языком с какими-то уродами. Судя по всему, он был здесь «в законе», чуть ли не одним из отцов-основателей.

Токмаков прочитал на экране монитора свободного компьютера: «Обворожительный транс-ведущий по имени Джульетта предлагает тебе окунуться в великолепный мир геев и трансвеститов, а также полюбоваться на откровенный мужской стриптиз. Если при этом тебе захочется с кем-нибудь уединиться, то Лабиринт страсти к твоим услугам!».

К стойке бара Токмаков подошел огромными шагами. Здесь его ждал первый приятный сюрприз за этот вечер: девушка! Хотя в ней не было ничего особенного, обычная серенькая мышка, он был готов расцеловать ее. Просто по факту принадлежности к противоположному полу.

Вероятно, это желание было написано у него на лице. Барменша без слов хлопнула о стойку толстостенный стакан.

Токмаков скользнул глазами по длинному ряду разноцветных бутылок.

Текилу он отмел сразу из чувства противоречия.

Водка? Нет, водка хороша только на охоте, на рыбалке, под соленые грибочки, жареную кровь, шашлык из форели.

Коньяк – напиток сытых, умиротворяющий, под кофе.

Джин? Да, есть в нем свежесть можжевеловой горчинки, но стоит вспомнить джин с тоником в жестяных банках – пойло тинейджеров – как сразу пропадает охота. Отказать!

И тут его взгляд остановился на широкоплечей бутылке рома. Ром приятнее и мягче водки, не пахнет елкой, как джин, не отдает сибаритством коньяка, а по крепости даст фору и хваленой текиле.

– Ром, – сказал Токмаков.

– Со льдом? – прогнулась в пояснице барменша.

– С вашим поцелуем.

– Не могу. Меня сразу уволят.

– Да и черт с ним! В таком местечке работать…

– Есть свои плюсы. Никто не пристает.

– А не противно?

– Скорее, забавно. Эти голубые, они, знаете, как морские свинки: гладенькие, сытенькие, лезут друг на друга…

– Свинок-то зачем обижать?

Барменша вдруг с беспокойством оглянулась по сторонам:

– Ой, только никому не говорите, что я о них так… Они же тут все крутые, геи, одним словом.