Приказ был отдан сгоряча и без учета климатических особенностей, – впоследствии командующий посмеивался над ним. Но не отменил, поскольку отмена отданных приказов и распоряжений негативно влияет на состояние воинской дисциплины.

Дома Коряпышев встретила подозрительная тишина. Тишина, нарушаемая всхлипываниями дочери, которые доносились из-за закрытой двери ее комнаты, и звуками раздираемой в клочья бумаги, летевшими с кухни. Там боевая подруга контрразведчика с холодной яростью драла глянцевый плакат с голой Чичолиной. Из ее монолога (жены, а не Чичолины, уже практически расчлененной) Коряпышев узнал, что его дочь, воспитанная на дурном примере отца – бабника и алкоголика, – была задержана военным патрулем, когда возвращалась с волейбольной площадки в футболке, под которой не просматривался бюстгальтер. А в благодатном южном климате девочки расцветали рано…

За нарушение дочерью приказа командующего подполковник Коряпышев был досрочно откомандирован из Южной группы войск. На сборы в таких случаях отводится 24 часа. Этого времени едва хватило, чтобы собраться и заказать контейнер.

Но первым делом он уничтожил рабочее дело конфиденциального источника – Пиланго.

3. Миллион сперматозоидов в минуту

– Тэшшейк, паранчони! [10] – голос официанта, неожиданно прозвучавший над самым ухом, вернул Коряпышева к действительности. Вопреки обыкновению, она не вызывала отрицательных эмоций. Напротив, представленная бутылкой «Токая» в плетеной подставке и жареными цыплятами с огромным количеством картофеля и паприки, она, эта действительность, звала на подвиги.

Как-то: заказать еще стаканчик матросского фреча, погладить Пиланго по круглой коленке, чего он прежде никогда себе не позволял, и действительно разобраться с ее страховкой. Поговорить с козлами, которые недооценивают ее ножки.

Официант разлил вино по бокалам. Их звон перекрыл звуки жалобно скулившей скрипки.

– Ейгешейгедре! [11] – сказал Коряпышев.

– И вам того же, – кивнула Пиланго головой, обнаруживая все же некоторые познания в области «птичьего щебета», как пару минут назад невысоко оценила язык великого венгерского поэта Шандора Петефи. – Хорошего здоровья и чтобы девушки любили! Как там Россия?

– Без тебя там стало на одну красивую женщину меньше, – ступил Коряпышев на опасную и не слишком ему знакомую стезю флирта. Одно дело сыпать комплиментами в рамках оперативной работы с прицелом на вербовку, и совсем другое – в личных эгоистических целях.

– Почему это на одну? – вдруг сварливо осведомилась Пиланго. – Уже могла бы нарожать штук пять девчонок вам, мужикам, на погибель.

Коряпышев согласился, что для российских парней это было бы гораздо лучше, чем тупо загибаться от водки, стрессов и наркоты.

– Еще у вас там криминальный беспредел, – напомнила Пиланго. – Тут про это все уши прожужжали. Говорят, у вас по сто человек в день убивают только в Москве. Правда?

– У нас, Светлана! Ведь ты же русская, – с непонятной гордостью вполголоса произнес Коряпышев.

По патетике сцена напоминала знаменитые кадры из «Семнадцати мгновений весны», где Штирлиц-Тихонов встречается в кафе с женой.

И Светлана-Пиланго, залпом выпившая перед этим еще бокал вина просто так, без тоста, вдруг откликнулась с нешуточной страстью:

– Да! Да! И мы с вами поможем родине поднять рождаемость!

– В смысле? – переспросил Коряпышев, конспективно напомнив Пиланго, что в Москве у него на руках и без того две неработающие женщины – жена и дочь, имеющая ясную перспективу так и остаться старой девой. Поэтому на серьезные отношения вряд ли стоит рассчитывать.

– Все это ерунда! Главное, чтобы у мужика был стержень, – резонно отметила Пиланго, вместе со стулом придвигаясь к Коряпышеву. – А у вас стержень есть – вы же рискуете жизнью, вернувшись сюда после той истории, ведь правда?

Коряпышев неопределенно пожал плечами. После «той истории» у родины украли столько миллионов и миллиардов, что про дело «Антея» все давно забыли. Хотя в Венгрии, возможно, и помнят.

– Обнимите меня, – сказала Пиланго, оглянувшись вокруг с заговорщицким выражением, – чтобы все было естественно, как сами учили. А я вам что-то шепну на ушко!

– Лучше скажи просто так, – посоветовал Коряпышев, – а то как раз и привлечем внимание. Твой Стефан курит уже третью сигарету подряд. Если я тебя еще и обнимать начну, его мадьярское сердце может не выдержать.

– А мое сердце не выдерживает, что какие-то козлы вывезли из России секретную установку. Уже! Условное обозначение, я запомнила, я все запомнила – СГН! – громко произнесла Пиланго, забыв, что обещала только шепнуть.

В результате ее зловещий шепот заглушил даже пиликанье скрипки.

Коряпышев посмотрел на Стефана. Тот быстро опустил глаза. Коряпышев понял, что телохранитель знает родной язык своей подопечной.

Пиланго, утратившая оперативные навыки, не заметила, что между мужчинами проскочила искорка – предвестник пожара.