— Короче, по всем статьям походит на меня, — вяло констатировал я. — И «Нива» у меня есть, и лет мне — тридцать, и крепенький я… Да?

— Ну, получается, — несколько смущенно признал бригадир. — Мы ж потом что — подняли гаишные учеты, отобрали все «Нивы», что в городе есть, отбросили тех, что моложе и старше, — ну, владельцев, значит, ага… Получилось не так уж и много — всего-то сорок три человечка. Вполне доступно для шмона. Врубаешься?

— Ага, врубаюсь, — подтвердил я и развил теорию бригадира: — Потом вы повезли бабке все фоторожи этих владельцев «Нив» на опознание — так?

— Повезли — а как же, — порадовался Протас моей понятливости. — Токо тута одна заморочка получилась — бабка больно старая. Номер, сука, запомнить не смогла, хотя машину сильно осматривала, как с магазина шла, — сама сказала, ага… Ну и по фотографии — тоже, говорит, узнать не могу. Ей, бля, значит, живого привези, чтобы он подвигался, поговорил, походил пред ею…

— Ну и что вы? — поинтересовался я. — Всех сорока трех ей будете возить?

— Ну конечно, будем, — как нечто само собой разумеющееся произнес бригадир. — Естестесно, будем. Уже двенадцать человек привезли — не опознала, сучка. Ну — тем больше шансов, что действительно опознает.

— Я, значит, тринадцатый, — спокойно констатировал я. — Несчастливое число, Витек! Вот не повезло!

— Ну, так получилось. — Бригадир развел руками. — Но с тобой в принципе все ясно…

— А как вы увязали того покупателя на «Ниве» с резиновой бабой на шоссе? — встрепенулся я. — Или тоже — только догадки?

— Обижаешь, начальник! — прогудел бригадир. — Догадки! Ха! Эксперты определили, что баба на шоссе — как раз с того магазина, где двинул кони продавец. Врубаешься? И это еще не все! — Бригадир с торжеством во взоре погрозил мне пальцем. — Я поехал в клинику и спрашиваю пахана — а не было ли там где-нибудь поблизости — ну, перед этим самым — на шоссе какой-нибудь «Нивы»? и он мне глазами как начал лупать — было!!! Врубаешься? Я говорю — впереди ехала или как? Начал лупать — впереди!!! А ты говоришь…

Я почувствовал себя примерно так же, как два года назад, когда ПРОФЗОЮЗ, шантажируя меня при вербовке, продемонстрировал заснятый на видеопленку сюжет, где я укокошиваю бандитского банкира — Макса Берковича. Ай да бригадир! Сработал не хуже следственной бригады по особо важным делам. Теперь только осталось свозить меня опознание — и если бабка уверенно подтвердит, что я — именно тот, что покупал бабу в секс-шопе, когда она выбирала подарок для внучека, можно передавать материалы дела в суд — следствие закончено… Хотя какой там, в задницу, суд! Суду бы еще нужно было доказывать, что это именно я пристроил бабу на шоссе. А Протасу ничего доказывать не надо — шлепнет прямо там, на бабкином дворе, пописает на мой быстро остывающий труп и поедет себе обратно…

— Да, кстати! — встрепенулся я. — А цвет? Бабка что сказала насчет цвета этой самой «Нивы»?

— Ничего не сказала, — сожалеюще признался Протас. — Она, сука, наверное, дальтоник, бля! Все видит как в черно-белом телевизоре. А то бы мы, естессно, быстрее нашли того вахлака — сам понимаешь…

— Ну и что со мной собираешься делать? — несколько насмешливо поинтересовался я, моля своего киллеровского бога, чтобы бригадир свалял дурака, проявив великодушие. — В расход выведешь или как?

— Ха — шутник ты, однако, братуха! — весело оскалился Протас и тут же посерьезнел. — Давай так — я тебя, конечно, уважаю, Дона — тоже, но… Давай, значит, чтоб не было иксесов между нами, прокатимся в эту… м-м-м… в Утту долбаную. Покажем, значит, тебя бабульке, для очистки совести, — и обратно. Согласен?

Вопрос был, согласитесь, совершенно некчемный. Естественно, я был очень даже не согласен ехать в эту «долбаную Утту», но выбора у меня не было. Сослаться на занятость и попросить отложить опознание? Слишком подозрительно — хорошее отношение Протаса, завоеванное мной ценой отшибленного плеча и получасовой нервотрепки, могло принять обратную полярность, и в результате меня повезли бы в эту Утту уже со связанными руками, а то и вообще в багажнике — неудобно там. Да и руки мне очень скоро понадобятся — в зависимости от результатов опознания. Так что не буду испытывать судьбу — сегодня, судя по всему, ее очередь пробовать меня на зуб — а крепкий ли орешек?

— Ну, естественно, согласен, Витек! — широко улыбнулся я. — Для тебя — все, что хочешь, в любое время.

— Вот это я люблю! — обрадовался Протас. — Давай — рулим к бабке! — крикнул он, высунувшись в окошко, и приближенные попрыгали согласно расчету по тачкам…

Спустя двадцать минут мы притормозили у небольшого домика на краю Утты — подобие забора из всякого хлама, перевязанного алюминиевой проволокой, огораживало маленький дворик, в котором, у колодца, что-то стирала в деревянном корыте старая бабка в замызганном переднике.

— Значится, так. Щас вы трое встанете рядом, а он — посреди вас, — скомандовал Протас своей братии, выбираясь из машины. — Для чистоты эксперимента…

Кареглазый, Митяй и водила «99-й» встали рядом — я протиснулся между ними и замер, избегая смотреть на бабку, которая, заметив наше появление, неспешно затрусила к выходу со двора.

— Здорово, Григорьевна! — крикнул бригадир, приближаясь к калитке и на ходу таща из кармана рубашки сотенную купюру. — Ну-кась — поработай во благо трудового народа.