— Ста-а-а-с! Мочи-и-и, — прошептал я. Мужик дернулся еще раз — из салона раздался какой-то хрип и визг Оксаны. «Ниссан» резко притормозил, слегка стукнув «СААБ» бампером в зад, — правая передняя дверца распахнулась и оттуда полез Саша Шрам со Славиной сумкой наперевес.

Мужик выпрямился — в правой руке у него поблескивал здоровый автоматический пистолет хрен знает какой системы — но очень внушительный и с глушаком.

— Придурки, — пробурчал он, направляя ствол на меня.

– «Свободен! — злорадно крикнул кто-то в голове. — Довыебывался!» В этот момент Саша Шрам закончил десантирование и, резко сориентировавшись в обстановке, швырнул сумку мужику в голову.

Тук! — глухо стукнуло что-то в сумке, войдя в контакт с крепким черепом, — ствол пистолета дернулся влево и два раза изрыгнул коротенькое пламени. А Саша был уже тут как тут: в прыжке обеими ногами ударил мужика в корпус и с размаху сел на него, валя под колеса «СААБа». Моментом подоспел Коржик, держа наготове здоровенный кулак — но бить уже не было необходимости. Мужичара тихо мычал, подгибая колени к груди — видимо, досталось ему не слабо.

— С тебя пузырь, — торжественно сообщил мне Шрам, затаскивая с Коржиком пленника в «Ниссан». — Жизнь, бля, спас!

Слегка очухавшись, я забрал оброненный Мирюком пистолет, прихватил свой наган и заглянул в салон «СААБа». Стас болезненно морщился и массировал кадык. Оксана испуганно притихла на водительском месте, зачем-то сжимая в руках дымящуюся автозажигалку.

— Можешь пока на место поставить, — бросил я ей. — Жечь никого не будем.

— В кадык… кх… кх… сволота, — прохрипел Стас. — Совсем квалификацию потерял!

— Повязали! — крикнул Саша. — Можно отправляться!

— Что-то я не пойму, кто здесь командует, — недовольно буркнул я, подходя к «Ниссану» и придирчиво осматривая узлы на веревке, которой бойцы спеленали пленника.

— Ну, ты, естественно, — широко разулыбался Саша — чувствовал он себя как минимум Суворовым после перехода через Альпы.

По дороге домой Стас-пессимист авторитетно заявил:

— На «ура» этого не возьмешь… Не думаю, что он купится на экевэдэшно-подвальный антураж… Пытать придется.

— Пытать так пытать, — согласился я, разминая страшно нывшую грудину. — Я за моральный вред с него три шкуры спущу!

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — высказала свое мнение Оксана. — Очень стойкий тип — такие раз в квартал на миллион встречаются. Ну, сознается он вам во всем… Мы только утвердимся в своей версии и не получим ни капли информации.

— Да я уже понял, что он тебе понравился, — сердито буркнул я. — Совсем не обязательно разжигать во мне огонь лютой ревности — не время сейчас.

— Дурак, — сожалеюще констатировала Оксана. — Пытка уместна только в том случае, если объект должен в чем-то признаться… По принципу «да-нет». А он должен вам рассказать целую кучу подробностей, о которых мы и понятия не имеем. Мы ведь даже не знаем, что следует у него спрашивать! Если бы у нас был скополамин…

— Это чего? — заинтересовался я. — Наркотик?

— Аналог пентонала, — пояснил Стас и уныло пожал плечами: — Увы, такие вещи никогда в свободном обороте не числились — иначе…

— А у меня как раз с полкило завалялось дома, — небрежно произнес я. — Можно заехать, прихватить — раз уж занадобилось.

Выражение глаз Стаса и Оксаны, которая от неожиданности даже притормозила, я видеть не мог — сумерки имели место. Но, судя по всему, они смотрели на меня, как на последнего придурка — я это чувствовал.

— Перенапрягся, — спустя пять секунд констатировал Стас, а Оксана возмущенно фыркнула.

— Я не шучу, ребята, — вежливо поправил я их. — У меня действительно есть пентонал — четыре дозы. Где я его взял, вам знать не обязательно, но срок годности еще не истек — проверял разок, знаете ли, было дело. Так что…

— Так чего мы тут рожаем какие-то громоздкие планы? — возмутилась Оксана. — Поехали. За пятнадцать минут он нам расскажет столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь!

Изъятие припрятанной «сыворотки правды» прошло без приключений: Оксана зашла в усадьбу, перекинулась парой слов с караульным Серегой Татариковым, который, кстати, в отличие от своих соратников, отнюдь не тяготился бременем выпавшего на его доля задания, затем вошел я и, прихватив коробку с препаратом, удалился восвояси.

Прибыв к Оксане, мы обнаружили там обычную деловую обстановку, характерную для подразделения гестапо времен ВОВ. Стас развалился на диване и наяривал на клавиатуре Оксаниного «Пентиума», а Коржик и Саша Шрам развлекались с нашим гостем в подвале: приторочив его бельевой веревкой к стулу, они спорили — пытать Мирюка или воспользоваться обычной методикой периферийной группировки для дачи правдивых показаний. Пленник страшно мычал и усиленно делал зверское выражение лица. Во рту у него торчала губка, на щеке красовался свежайший кровоподтек.