— Еду, — выдохнула Татьяна и отключила телефон.

Надо же, орать он на нее вздумал! Пускай на Вику свою орет, жена все стерпит. А она вот…

Да и она стерпит, потому что понимала прекрасно, не накричи он на нее, она до утра бы тут прохныкала. Доедет как-нибудь потихоньку. Пускай сзади ей сигналят, показывают всякие разные комбинации на пальцах, ей все равно. Ей нужно добраться до своих друзей живой и невредимой. И доказать и им тоже, что она смогла. Чего ради тогда стоило все затевать?..

Ей сразу все понравилось. Невзирая на усталость, на глухое раздражение на саму себя, заставившее ее пренебречь общественными транспортными средствами, ей все равно сразу все понравилось. Вот только въехала в этот небольшой курортный городишко, только начала колесить по узким улочкам, утопающим в зелени, как тут же омыло душу успокаивающей волной: она здесь непременно отдохнет. Отдохнет, наберется сил, совсем позабудет набивавшегося ей в мужья и бросившего ее потом. Вернется домой и начнет жить с чистого листа. С новых отношений, с новых чувств, она даже, возможно, ремонт у себя в квартире затеет, чтобы все поменять и в доме тоже. Чтобы не напоминало и не напирало из каждого угла: а вот здесь он любил чай пить, а вот с этого места смотрел телевизор.

Хотя нет, с ремонтом она погорячилась. Придется съезжать куда-то, распихивать по чужим гаражам мебель. Ютиться где-то как-то, принимать душ в чужой ванной. Разве же то благие перемены? Нет, поэтому с ремонтом она подождет. Начнет с чувств и отношений, пожалуй.

— Тут тебе отношений, заводи — не хочу! — рассмеялся Володя, когда она за графином домашнего вина выложила ему свои соображения. — Знаешь, сколько здесь одиноких мужчин!

— Вова, не неси чепухи, — недовольно поморщилась Вика, в который раз перемешивая салат, ей все казалось, что масла в нем мало и что чеснок все куда-то сползает по помидорным долькам в глубь тарелки. — Они такие же одинокие, как и ты! Отъехали на сто метров от дома, уже холостые.

— Да ладно тебе, Викуся, сочинять-то, — совершенно искренне удивился Володя. — Кто же отпустит своего мужа одного на курорт? Это как-то… Это как-то ненормально!

— Много ты знаешь, что нормально, а что нет у этих…

Вика уважительно закатила глаза к небу, что намекало на сильных мира сего, могущих вытворять и вытворяющих, что им заблагорассудится.

— Тут таких нет, дорогая, поверь. Они где-нибудь на Лазурном Берегу отдыхают, либо на островах.

— Тем более Татьяне не имеет смысла искать себе здесь приключений на одно место, — заартачилась Вика, успев шикнуть на Мишку и дать подзатыльник старшему Сашке. — У нее вся жизнь впереди. Вот защитит кандидатскую…

— Ага! Сначала был институт, теперь кандидатская, потом докторская, а потом убеленная сединами Татьяна станет устраивать личную жизнь. Ты это, того, жена, не догоняешь чего-то. А ты, Танюха, не слушай никого.

— А кого мне, кроме вас, слушать, ребята?

Она хмельно прищурилась и рассмеялась. Ей было хорошо сейчас. Напряжение после тяжелой дороги ушло. Ее здесь любили, ей были здесь рады, стол накрыли на огромном балконе третьего этажа в честь ее приезда.

— Мы так рассудили, что не захочется тебе топать в ресторан или кафе после такой дороги, — пояснил Володька, пристраивая на тарелке шампуры с шашлыком. — И овсянка по такому случаю неуместна тоже. Вот и похлопотали с Викулей. Посидим сейчас по-семейному, отметим твой приезд. А завтра пойдем с городом тебя знакомить.

— А с жильцами? — отозвалась Татьяна, помогая ему накрывать на стол. Вика в это время купала мальчишек. — Как соседи по этажу?

— Да ничего, нормальные в принципе ребята.

Вика, вынырнувшая из длинного коридора на балкон с ворохом выстиранного детского белья, фыркнула:

— Тань, а когда у него кто ненормальным был? У него все всегда нормально в принципе. А на самом деле!..

А на самом деле оказалось, что на третьем этаже, кроме друзей Тани и ее самой, обосновались две одинокие дамы, занимающие по одноместному люксу.

— Весьма пренеприятные особы, — буркнула Вика.

— Это она ревнует просто, Тань, не обращай внимания. Нормальные девчонки. Одна с Сургута. Вторая с Нижневартовска. Молодые, симпатичные.

— Во-во! Тебе бы все по молодым и симпатичным глазами шарить, — заворчала Вика, правда, без особой обиды, Володя был верным и очень надежным, и все об этом знали.

— Всем, кроме этих двух! Представляешь, Тань, выходят по утрам курить на балкон в том, в чем спали.

— А это в чем?

— Да ни в чем почти! Нитки какие-то, веревочки, рюшечки. Сядут, ноги и груди выставят, и дымят, и дымят! Ах, Владимир!.. Ах, какие у вас детки красивые! Ах, Вовочка, как вам загар к лицу. Не нравятся они мне, короче. Совсем не нравятся, — и Вика со вздохом покосилась на свои полные колени. — Модели, тоже еще!..

С дамами разобрались. Еще на третьем этаже две семьи из Москвы занимали «двушку» и «трешку». Жили тихо, ни с кем не общались. Встречаясь на первом этаже за завтраком, обедом или ужином, лишь вежливо приветствовали присутствующих и желали им приятного аппетита.

— И все? Больше никого на этаже? — удивилась Татьяна, потому что видела недавно открытой торцевую дверь на этаже и отчетливо слышала там разговор на повышенных тонах. — А восемнадцатый номер кто занимает?

— Ох, подруга, лучше не спрашивай, — покачал головой друг детства, для которого плохих людей не существовало в принципе. — Такая сладкая парочка поселилась вчера вечером!