В качестве описания последнего этапа сражения за Севастополь приведем здесь выдержки из донесения начальника штаба 17-й армии генерал-майора Риттера фон Ксиландера [49] :

«5 мая в 9.30 началась вполне предвидимая по предварительным приготовлениям атака неприятеля. Задействованные в ней силы превосходили все пережитое ранее. Неприятель вполне ясно представлял, что брошенных в бой сил определенно достаточно. Что из себя представляла в этот момент наша армия, мне нет необходимости повторять. Скажу только, что в рамках предусмотренной широкомасштабной программы ее пополнения армия получила только два маршевых батальона да еще 15 тяжелых противотанковых орудий, 10 мортир, 4 тяжелые полевые гаубицы, несколько пехотных орудий и минометов, что никак не могло покрыть наши потребности.

Основной удар русских был направлен, вне всяких сомнений, на северный участок позиции «Б» — на Бельбекский каньон. В течение 48 часов русские вели по нему огонь из 400 орудий, соответствующего числа реактивных минометов, тяжелых гаубиц и минометов, затем нанесли удар всеми силами 2-й гвардейской армии. Как раз накануне мы завершили перегруппировку наших сил и поручили оборонять этот участок генерал-майору Хагеману (336-я пехотная дивизия), которому и принадлежит заслуга в отражении этого удара. Бой шел с безумным ожесточением, глубокими вклиниваниями врага и кризисами, в конце концов отдельные оборонительные позиции на этом участке были потеряны. Потери наших частей достигли максимума, мы даже отвели с фронта XXXXIX горнострелковый корпус и все германские части; пойдя на высочайший риск, мы заменили их румынами и временными боевыми подразделениями, чтобы по-прежнему иметь под рукой хоть какие-нибудь резервы. С участка V корпуса мы не взяли из резерва ни единого подразделения, так как было совершенно ясно, что враг будет наносить удар также и там. Вместо этого мы образовали новые резервы из состава 98-й дивизии на ее участке. К утру 7 мая Северный фронт упорно держался, хотя и изрядно ослабленный, имея в резерве только две роты. Наряду с Хагеманом, в этом была и особая заслуга генерала Конрада (XXXXIX горнострелковый корпус), который на этот день передал командование корпусом генералу Хартману. Какого-либо признания за это он не получил, поскольку был отправлен в «пустыню» [50] . Утром этого дня 7 мая неприятель снова предпринял наступление против V корпуса от побережья к Сапун-горе. Его материальная оснащенность была еще весьма высока, а насыщенность авиацией была столь обильна, что за один только этот день зенитчики корпуса сбили 33 вражеских самолета. Обороняющиеся погибли на своих позициях, к полудню фронт был прорван по всей своей ширине вплоть до высот Ветряные Мельницы [51] , которые удерживал 186-й полк кавалера Рыцарского креста с дубовыми листьями майора Циглера, но вскоре он был обойден с севера. Резервов (общим числом пять батальонов, число, которым мы, в нашем положении, весьма гордились) после этого уже не стало.

 Положение к концу дня: на побережье потеряна и снова взята Высокая Батарея, враг овладел селом Карань [52] , откуда потом его танки прорвались к высотам Ветряных Мельниц и перевалу Седло, который удерживала небольшая ударная группа из остатков 111-й дивизии. По горному серпантину враг продвинулся вдоль Ялтинского шоссе до развилки к Думскому. После этого в резерве уже не оставалось ни одной роты. Перед армией встал выбор: либо на следующий день праздно созерцать неизбежный прорыв врага к Севастополю, либо снова создавать резервы, а с этой целью оттянуть Северный фронт. Это прежде всего означало, что остатки армии будут уничтожены в течение 1-2 дней. Поэтому генералу Альмендингеру [53] оставалось только принять решение о реализации операции «Рысь» (условное наименование подготовленного оставления северного участка фронта), а именно — отдать приказ о занятии этой ночью с наступлением темноты так называемых припортовых позиций. Как и всегда при планомерном командовании боевыми действиями, это удалось без каких бы то ни было осложнений. К утру из высвободившихся сил были образованы боевая группа под командованием полковника Фаульхабера (98-я дивизия) из четырех батальонов у Думского и боевая группа подполковника Мариенфельда (111-я дивизия) у поселка Ново-Николаевка из двух батальонов при нескольких штурмовых орудиях в каждой.

С утра 8 мая после сильнейшей артиллерийской подготовки и бомбового удара с воздуха неприятель снова пошел в атаку. На южном участке ему удалось несколько потеснить 73-ю дивизию, однако фронт прорван не был. В ходе атаки дивизия понесла тяжелые потери, среди других пали командир полка и командир саперного батальона. Противник преодолел Сапун-гору (взята 7 мая. — Ред.), взял Николаеву, занял тамошние виноградники и «Английское кладбище» [54] . Боевые группы Мариенфельда и Фаульхабера пошли в контратаку. Первая из них во второй половине дня снова соединилась с 186-м моторизованным полком, вторая продвинулась на 800 метров вперед по серпантину. Тем временем русские нанесли удар из виноградника по частям, с которыми оборонялся генерал Хагеман. На «Английском кладбище» закипел жестокий бой, но в результате оно оказалось в руках противника, а вместе с ним и часть позиций у Николаевки.

 Мы все еще не получили ни согласия на эвакуацию, ни судов. Поэтому армия приняла твердое решение обороняться и дальше, а также, как неизбежность, вернуть себе Сапун-гору (с которой неприятель мог вести превосходный обстрел). Мы должны были все поставить на эту карту, отдавая притом себе отчет, что в случае неудачи на последнюю позицию на Херсонесе вернется лишь еще более малочисленный остаток армии. Также с пониманием этого обстоятельства грядущей ночью части 50-й и 336-й дивизий, находящиеся на южном берегу Северной бухты, должны были наступать в направлении Сапун-горы.

9 мая в 12 ночи армия получила приказ: «Фюрер дал разрешение на оставление Крыма». Во исполнение этого приказа армия приняла решение держать оборону в южной части Дуванкойских высот, на остававшихся не занятой русскими части позиций у Николаевки, а там, где враг смог углубиться в нашу оборону, отбросить его назад. Это позволило бы предотвратить чересчур близкий подход неприятеля к портовым причалам и дало бы выигрыш во времени. Поскольку ранее действовал приказ удерживать город и не отступать из Крыма, то на 5 мая в Севастополе еще находилось около 70 тысяч солдат, для эвакуации которых теперь был необходим изрядный судовой тоннаж.

В течение дня 9 мая произошел первый очень серьезный кризис. Силы 73-й дивизии были отброшены, еще державшаяся на южном участке оборона прорвана. Далее к северу энергичные командиры всеми имевшимися у них в наличии силами перешли в наступление, чтобы, в соответствии с приказом, вернуть позиции у Николаевки, такими командирами были прежде всего полковник Биц (до этого он занимал пост коменданта крепости, а теперь командовал 50-й дивизией), отбивший у врага прочно удерживаемые тем высоты у Ново-Николаевки, и командовавший расположенными восточнее частями генерал Хагеман. Но этим наступательный потенциал частей был исчерпан. Оборона 98-й дивизии, которая занимала довольно слабые позиции на Инкермане, была прорвана ударом с востока. Во второй половине дня пришлось принять решение отойти на последние позиции на Херсонесе. Многочисленные группы пехотинцев, артиллеристов и зенитчиков до последнего сдерживали натиск врага. Остаткам северных дивизий (50-й и 336-й) пришлось пробиваться сквозь боевые порядки врага, который тем временем занял Северную бухту. Потери при этом были значительны, генерал Хагеман получил тяжелое ранение, три командира полков пали в бою.

Германские части покинули город и порт Севастополь.

На позициях Херсонеса мы тем временем расположили, в соответствии с приказом, XXXXIX горнострелковый корпус и все еще сохранивший боеспособность батальон 1-й румынской горнострелковой дивизии в качестве флангового прикрытия, тогда как V корпус обеспечивал отход сражавшихся восточнее войск. Отошедших войск осталось немного, они были сильно потрепаны, их включили в различные боевые группы и отвели им соответствующие участки обороны. Неприятель активно атаковал и намеревался уже этой же ночью прорвать оборонительные позиции. Задействовав весь командный состав и офицеров, все же удалось удержать позиции. Артиллерия русских, быстро развернувшись и открыв огонь, вскоре самым явным образом продемонстрировала все свое превосходство. Мы смогли сосредоточить на новых позициях 120 стволов полевой и зенитной артиллерии. Неприятельские артиллерия и авиация сосредоточили всю свою огневую мощь на последней взлетно-посадочной полосе Херсонеса. После того как на ней образовалось более ста воронок от тяжелых бомб, последние тринадцать истребителей с наступлением темноты 9 мая вылетели на аэродромы Румынии.