Полковник думал. Мои боевые братья азартно раздували ноздри в предвкушении красивого и многообещающего финала трудной акции. Никто из них не подозревал, что ситуация совсем не так проста, каковой кажется на первый взгляд, и в любой момент эйфория может смениться горчайшим разочарованием на грани истерического припадка. А я, конечно, не полковник, но для себя уже все рассчитал.

Чтобы качественно сесть на хвост здоровому парню Аюбу, акцию придется бросать — как это ни прискорбно. Что мы имеем напротив? Две автоединицы и около пяти объектов. Чтобы грамотно вести их, нужны как минимум две машины с нашей стороны. Можно, конечно, попробовать сделать все сразу: пока мы тут проворачиваем финал акции, полковник в одиночку увязывается за колонной покупателей. Но в городе машины могут разделиться. Кто-то — допустим, все тот же Аюб — может в любой момент соскочить где-нибудь и в пешем порядке отправиться погулять по делам. Для такого случая необходимы двое пешеходов-соглядатаев, которые безболезненно отпочкуются от автонаблюдателей и начнут самостоятельную миссию. А с другой стороны, если мы без полковника приступим к завершению акции, кто возьмет отдельно ходячего Попцова — основного фигуранта? Того самого фигуранта, который всем так нужен и может скомкать хорошо подготовленную операцию? Нет, никак не получается сработать параллельно. Придется выбирать. Я знаю полковника достаточно хорошо — он не из тех авантюристов, что берутся одновременно за два сомнительных дела, легкомысленно надеясь на авось. Шведов скорее похож на питбуля, который намертво вгрызается в одну цель и жует ее, пока не добьется полного уничтожения. А посему, если я не утратил за год навыков оперативного анализа, моих боевых братьев сейчас ожидает сюрприз, который в двух словах объяснить будет очень и очень непросто. Надо заранее подбирать весьма убедительные аргументы и веские фразы…

— Второй — Первому, — буркнул в эфире полковник. — Как получаешь?

— На удивление сносно, — буднично ответил я. — Как будто вы совсем рядом.

— А я и так рядом, — вздохнул полковник. — Я всегда рядом… Сколько они еще будут работать?

— Минут семь, не больше, — доложил я, полюбовавшись в бинокль на сноровистые движения погрузочной команды. — И минуть десять потом будут ехать до трассы. В общем, у нас пятнадцать минут.

— Успеете? — с надеждой спросил Шведов.

— Постараемся, — не стал я огорчать начальника — метров двести нам придется ползти, затем передвигаться на карачках, — пока не выпадем из зоны возможного визуального контроля со стороны супостатов. А потом нужно будет ломиться галопом вдоль забора — до первого КПП отсюда километра полтора, не меньше. А вдоль забора галопом в темноте — ну очень неудобно, там, знаете ли, всякая дрянь навалена — мусорщики бездействуют, вымерли в одночасье…

— Ну, давай — снялись и вдоль ограждения — к первому КПП, — с невыразимой горечью приказал полковник. — По дороге встретите Пятого, развернете. Но ты ж объясни им там… Ты понимаешь? Прием! Ты понимаешь, нет?

— Я все понял, мы выдвигаемся, — ровным тоном отрапортовал я и переложил радиостанцию в боковой карман — за пазухой при поползновении она будет сильно мешать. Объясни! Нашел дурака. Вот я все бросил и пошел объяснять кошке, пять дней сидящей в засаде у мышиной норы, почему сейчас эту мышку нужно отпустить. Она-де никуда не денется, а тут как-то самопроизвольно образовались неподалеку новые мыши — более жирные…

— Чего там? — насторожился Джо. — Проблемы?

— Жить хочешь? — очень серьезно спросил я. — Только без приколов — времени в обрез!

— Не понял… — вскинулся было Джо, но, не обнаружив реакции с моей стороны, буркнул:

— Ну, естественно, хочу. Ты че мозги пудришь? Скажи толком…

— У нас есть пять минут, чтобы свалить отсюда, — торопливо выдал я. — Двести метров ползем, потом на карачках, потом бежим. Объяснять буду потом, сейчас некогда. В направлении первого КПП по-пластунски… Пошел!!!

И Джо пошел — сработал прочный армейский инстинкт, — змеей ввинтился под забор и погнал пластать саженками, сноровисто загребая руками, попой мотая справа налево, пыхтя, как три паровоза сразу. И я двинулся за ним — не так, правда, сноровисто — этак только в разведке учат ползать, — но тоже с крейсерской скоростью, отстав лишь самую малость.

По дороге мы прихватили Барина с Севером, в страшной спешке я запугал их невесть откуда взявшейся гипотетической опасностью, объяснять ничего я не стал — узурпировал право командира отдавать в экстремальной ситуации приказы, требующие беспрекословного выполнения. Хлопчики мои добросовестно работали конечностями, вскоре к нам присоединился недоумевающий Сало, который в суматохе хотел было со всей дури навернуть впереди движущегося Джо прикладом по кумполу — принял его в темноте за супостата.

Через двенадцать минут с начала выдвижения мы уже отхаркивались и восстанавливали дыхание у своих машин, что поджидали неподалеку от первого КПП комбината. А еще через пару минут полковник трагическим шепотом объяснял парням, отчего это такая вот гадость получилась. Я сознательно самоустранился от этого тяжкого мероприятия — отошел пописать к забору.

Не буду живописать вам весь драматизм двухминутной словесной баталии — этому можно посвятить не одну страницу. Скажу коротко: накал страстей был просто потрясающий. От пописать до машин было метров пятнадцать, но и там я вполне отчетливо слышал приглушенный недовольный гул публики и особо выдающееся на общем фоне яростное шипение Джо, похожее на предсмертные крики придавленной автопогрузчиком кобры. К счастью, на длительную перепалку времени не оставалось: необходимо было в экстренном порядке мобилизоваться и брать в разработку обнаруженный объект…

Последующие четыре дня в оперативном плане особого прогресса не имели. Попцов, как и подобает отличному семьянину, в субботу-воскресенье отдыхал с семьей: мы безвылазно торчали у его дома, наблюдая, как он прогуливается по лысому лиственному парку с сыном и дочкой.

В понедельник было восьмое марта. Весь день объект сидел дома, а к вечеру они с женой и детьми отбыли в соседний дом, откуда возвратились около полуночи в изрядном подпитии. Праздник, понимаете ли, нормальные люди культурно отмечают, не то что некоторые — задницы в машинах отсиживают в ожидании черт знает чего.

Во вторник объект пунктуально прибыл на КПП воинской части к 8.30 и неотлучно находился до 18.05 на рабочем месте. Мы прилежно продолжали вести наблюдение.

Джо опух от скорби по «преступно проваленной акции» и ежеминутно желчно скрипел по любому поводу. Никак не мог простить полковнику, а заодно и мне — как правой руке шефа, — что мы упустили такую возможность. Да что там «упустили»! Сознательно отказались от красивого финала, загубили дело на корню.

— Сейчас бы сидели себе и лазерным сканером снимали бы все разговоры с его кабинета. — Это звучало как минимум раз в полчаса. — Не шарахались бы с этими дурами, — пинок по автомату, завернутому в фуфайку и упрятанному меж сидений, — а носили бы за пазухами какие-нибудь элегантные «кедры», «кипарисы», «каштаны», «клины», «узи» и тому подобное…