Бронепоезд № 6 медленно, едва крутя колёсами, ездил взад и вперёд, пересекая Балтийскую железную дорогу. Красный бепо «Черноморец», подошедший с севера, оказался в невыгодном положении — прицельный огонь могли вести лишь орудия с его передней бронеплощадки, зато «шестой» встречал неприятеля мощными залпами.

Метким снарядом сбросило с путей контрольную платформу, толкаемую «Черноморцем» перед составом, а второй выстрел накрыл саму дорогу, разводя рельсы дугами — ни пройти ни проехать.

— Это есть наш последний, — пробормотал Авинов, опуская бинокль, — и решительный бой…

Ничтожное по космическим меркам пространство, занятое Петроградом и окрестностями, было необозримо для человека. «Красный Питер», попавший в осаду, корёжило и рвало на части. Невидимая глазом межа бороздила души, резала по живому, пластая на красное и белое. Чёрная аура трепетала над градом Петровым — люди осатанело, остервенело бились друг против друга, отринув заповеди Божьи во имя бесовских идей.

…В начале Петергофского шоссе замелькали человеческие фигурки — это пошли в атаку матросы-балтийцы. Ординарец Троцкого Козлов, подмосковный крестьянин, из бывших солдат, суетился в строю и орал в спину наступающим:

— Не робей, ребята, товарищ Троцкий вас ведёт!..

— Батарее-ея! — вострубил могутный Клигер. — Пли!

— Прицел сто три, трубка сто десять… Огонь!

Защитного цвета автомобиль Предреввоенсовета грузно закачался на ухабах — Лев Давидович лично пожаловал на позиции.

Угловатые формы бронепоезда вдали, выезжавшего из ворот Путиловского завода, никого не испугали.

— Наводим, наводим! — заорал Клигер. — По бепо…

Но бепо оказался быстрее — залп шестидюймовок с его бронеплощадок был страшен. Огненные смерчи взрывов смешали батарею с подмёрзшей землёю, подкинули над шоссе и рассеяли…

…Адмирал Григорович, командир линкора «Гангут», флагмана эскадры, подозвал «флажка» [178] и велел передать в Кронштадт свой ультиматум:

— «Настоящим сообщаю, что жизни команд всех выходящих из Кронштадта судов, которые добровольно сдадутся моим силам, будут гарантированы. Все переходящие суда должны выкинуть белый флаг. Орудия должны быть направлены к носу и к корме и закреплены по-походному. Скорость десять узлов». Передайте это немедленно, Володя.

Молоденький флаг-офицер щёлкнул каблуками и выпалил:

— Слушаю, ваше высокопревосходительство!

Генерал Марков, допущенный на мостик, негромко заметил:

— Большевики могут и не внять, Иван Константинович.

— А мы их вразумим, — усмехнулся адмирал и резко скомандовал: — К бою — товсь!

Форты Кронштадта ясно вырисовывались в морозном воздухе, над чёрной рябью вод Финского залива, уже подмерзавших у берегов.

— По местам стоять — к бою!

— Есть готовность!

Башенный старшина Елманов, затыкая уши ватой, плюхнулся на пружинное кресло. Из глубокого колодца подбашенного отделения накатывали запахи порохов и смазки.

— Подавай!

Под глухой вой моторов из погребов подали фугасные снаряды в красных шапочках взрывателей — огроменные, длинные, почти что в рост человеческий.

— Заряжай! — крикнул лейтенант, скорчившийся у прицелов, под броневой «грушей» башенного купола.

Раскрылись казённики, вобрали в себя убийственный груз, доданный прибойниками.

— Клади! Заряды… подавай!

— Заряды поданы.

Картузы с порохом, похожие на тугие мешки с печатями Охтинского завода, сунулись в очередь за снарядами.

— Клади! Закрой!

Затворы закупорили орудия.

— 1-я носовая башня к открытию огня готова.

— От башни прочь! Башня вправо!

— Целик двадцать влево! Упреждение… Поправки…

Замычал ревун.

— Отскочи! Залп!

Сотряслась башня, сотрясся весь мир, заключённый в броневую коробочку линейного корабля. Замковые комендоры отдёрнули замки, напуская жаркой пироксилиновой гари из двенадцатидюймовых зияний. Старшина включил пневматику продувания, и воздух со злобным шипением устремился в каналы стволов.