Ее ладонь скользнула по его груди, коснулась холодного, мертвого амулета.

— Ты — здесь, Гарри, — негромко сказала она. — Я видела тебя настоящим. Во сне вы оба становитесь… настоящими… Поверь мне. Сейчас — это не ты. Это огрызок от тебя… от вас обоих…

Он знал, что она скажет дальше. И от того, что ее слова были правдой, почему-то не становилось легче.

— Хорошо! — слово вырвалось раньше, чем Луна успела сказать то, что Гарри не желал слышать произнесенным вслух. — Если ты так боишься сделать это сама, то — хорошо… Но потом я все равно уйду. Так будет лучше.

— Мерлин, да кому, Гарри? — всхлипнула она, и он снова принялся гладить ее по плечам.

— Драко, — уверенно ответил он. — Знаешь, по-моему, я умудрился окончательно его достать… хотя всегда думал, что это даже мне не удастся.

Луна смотрела так, будто видела больше, чем сам Гарри — когда-либо в самом себе. Глядя на нее, на мгновение он отчаянно, до чуть не вырвавшегося глухого стона позавидовал Драко. Позавидовал ей, зная, что он будет с ней рядом, и будет улыбаться ей по утрам, ворча на ее несобранность. Позавидовал самому себе, который имел все, а сейчас все потерял, и только и смог добиться — никому из них не остаться должным.

Их пальцы переплелись, и Гарри снова прошептал заклинание очищения. Луна осторожно убрала полотенце, и две руки легли на колотую рану, из которой при каждом выдохе Малфоя сочилась кровь.

В ее глазах можно было утонуть. В ощущении ее тонких пальцев, переплетенных с твоими. В знакомом до боли тепле кожи Драко, к которой прижималась ладонь. Гарри чуть не задохнулся от этого терпкого, горького коктейля чувств, и, не разрывая сомкнутых рук, перебрался на другой край кровати и вытянулся рядом с Малфоем, зарываясь лицом в его волосы, вдыхая их запах, от которого мгновенно закружилась голова.

Плевать, мелькнула мрачная, почти физически болезненная мысль. Хотя бы обнять его я могу, пока он в отключке? Запомнить его… навсегда, всего… просто запомнить…

По осторожным движениям пальцев Луны и шороху он догадался, что она тоже улеглась, обнимая Драко с другой стороны. Ее рука, обвившись вокруг его головы, коснулась разметавшихся черных волос.

Мерлин, вот оно, мое дурацкое неправильное счастье, с горечью усмехнулся сам себе Гарри, подаваясь навстречу прикосновению. Мои украденные, незаслуженные пять минут… и плевать. Мои.

Как же я вас обоих люблю…

* * *

Сознание возвращалось медленными, тягучими рывками, то обрушиваясь лавиной ощущений и красок, то заставляя снова неспешно проваливаться в небытие. Отчетливо и наверняка Драко понимал только одно — он дома. Что бы там ни случилось, что бы ни выкинул под конец чертов Финниган, он — дома, и запах волос Луны невозможно спутать ни с чем.

Так же, как и невозможное, нереальное тепло ладони Поттера.

От одного только ощущения, что все закончилось, что он здесь, в поместье, и они оба — и Луна, и Гарри — живы, они — рядом, можно было сойти с ума. Драко изо всех сил стиснул зубы, подавляя рвущиеся сквозь сдавленный вдох слезы облегчения. Он — дома. Все закончилось. Все хорошо.

Руки скользили по обнаженной груди, по животу, согревая, успокаивая, обнимая. Драко прижал ладони к лицу, пытаясь уйти от прикосновений. Хотелось сжаться в комок, спрятаться, забиться в угол — в одиночестве, чтобы никто не видел, не трогал, никто… Хотелось остаться одному. Не видеть оттенков понимающей, сочувствующей жалости в глазах Луны. Не слышать горячего дыхания Поттера.

Поттера, который снова пришел за ним. Который все сделал правильно, и снова, не думая, не рассуждая и не взвешивая шансы, с легкостью жертвовал собой — ради него, ради них обоих. Который простил ему все, все слова, всю усталость и равнодушие, бросившись вытаскивать Малфоя из очередной переделки.

Поттер, который сделал все это, помня, что последним, что он услышал от Драко, было: «Надеюсь, ты когда-нибудь сдохнешь…»

Теплые, ласковые руки обвились вокруг тела, сжимая в объятиях, и слезы хлынули сплошным потоком, будто где-то внутри, наконец, прорвало давно прогибавшуюся плотину. Они здесь. Они рядом со мной, оба, беспомощно повторял себе Драко. Оба…

Горячие губы Луны скользнули по виску, покрывая волосы Малфоя быстрыми поцелуями, и от шепота Поттера — все хорошо, все закончилось, Драко… — истерика почему-то только усиливалась. Этого не должно было быть. Не так. Не с ним. Он не заслужил — этого.

Одним рывком перевернувшись на бок — после секундного колебания, на правый, лицом к Луне — Драко уткнулся в подушку, от всей души желая провалиться сквозь землю, лишь бы не… оставаться здесь? С ними? Нет, дело было не в этом.

Рука Гарри легко обвилась вокруг его талии, и тепло тела Поттера, обнимающего со спины, было невыносимым настолько, что хотелось кричать в полный голос, позволяя истерике накрыть с головой, потому что здесь было слишком хорошо, чтобы поверить в реальность происходящего. Чтобы отдаться ей, принять ее. Разрешить себе быть — в ней.