Он отвернулся и сделал шаг к двери, когда цепкие пальцы Поттера ухватили его за рукав.

— Ты приходил поблагодарить меня, — монотонно сказал Гарри. — Но оно вряд ли того стоит, так что… больше не утруждайся. Ты хотел попросить у меня помощи — я всегда помогу тебе. Только не ври мне больше, Малфой — это все, что я хотел до тебя донести. Я не стану участвовать в творческом закрывании глаз на то, что происходит.

— Да ничего пока еще не происходит, — раздельно проговорил Драко, выдергивая руку из его хватки. — Кроме того, что у тебя очередная параноидальная идея.

— Я просто не люблю, когда ты врешь, — равнодушно усмехнулся Гарри. — Всегда, знаешь ли… не любил…

Драко замер на вдохе и пристально посмотрел в его осунувшееся лицо.

— Я помню, — мягко сказал он. — Только ты лучше, честное слово, чем во мне ложь выискивать, либо помоги делом, либо собой займись с тем же упорством, Поттер. Хорошо?

— Хорошо, — пожал плечами Гарри.

— И буду признателен, если ты перестанешь ходить с видом великомученика и постараешься не давить на нее еще и своими истериками.

— Хорошо…

— И перестанешь шляться по городу в одиночестве и скрывать от меня, что ты опять задумал и каким именно способом решил устроить нам всем коллективное самоубийство.

— Хорошо! — выкрикнул Гарри ему в лицо. — Хорошо, черт возьми! Я буду паинькой и подстроюсь под всех, Малфой, только хватит уже делать вид, что…

— Что? — глаза Драко сузились.

— Ничего, — вздохнул Гарри и, надев очки, снова отвернулся к окну. — Если это все, то считай, что мы договорились. Обещаю, что постараюсь никому не мешать.

Драко со стоном выдохнул и некоторое время смотрел на безучастный профиль Поттера. Поговорили… ничего не скажешь…

Отчаявшись подобрать слова, он развернулся и вышел из библиотеки, приложив неимоверное усилие, чтобы не хлопнуть изо всех сил дверью.

* * *

Луна вздохнула и устало опустилась в кресло, барабаня пальцами по столу. Ну, где в этом чертовом кабинете можно было запрятать сейф? Если ты — слизеринец, привыкший не доверять никому и всегда опасающийся худшего. Если ты — Драко Малфой, наследник богатейшей чистокровной семьи. Потомственный аристократ, выросший среди правил, церемоний и бесчисленного перечня традиций. Если твой отец — человек, к которому маска приросла настолько, что он уже вряд ли помнил себя настоящего.

Если ты всегда воспринимаешь защищенность лишь как временную передышку… Если каждый миг ждешь удара в спину, пусть даже и не от всех… Если знаешь — мир по отношению к тебе определенно враждебен.

Где, Мерлин тебя побери, в таком случае, ты будешь прятать то, что предпочел бы скрыть от посторонних глаз?

Луна встала и медленно прошлась вдоль стены с пейзажами. Не вешать в кабинете портреты — это, пожалуй, как раз вызов традициям… плюс еще один способ скрыть информацию — не раз бывало, что предателями оказывались именно портреты… или домовые эльфы…

Эльф. Луна вздохнула и потерла лоб. Добби — прелесть, но за секреты Драко он ляжет костьми, тут можно даже и не пытаться что-либо выведать. Все, что бедный домовик мог себе позволить рассказать, он уже выложил, и местонахождение тайника в эту информацию не вошло…

Как она и предполагала, стена за пейзажами оказалась сплошной — ни секретных рычагов, ни полостей. Оглядевшись, Луна решила еще раз изучить ящики стола, хотя инстинкт журналистки, привыкшей докапываться до истины, утверждал, что там делать нечего. Но просто развернуться и уйти не хватало духу. Скрывшийся в дебрях подвала Драко скоро должен был вернуться, а другой возможности еще очень долго может не представиться…

Все это время Луна пыталась разобраться в том, что окружало ее в этой новой жизни, и Драко оказался первым камнем преткновения. Она помнила Малфоя в Хогвартсе замкнутым, настороженным и намертво вцепившимся в маску успешного Слизеринского принца с вечно презрительной ухмылкой и холодными насмешливыми интонациями. Она помнила его в последние месяцы учебы — и видела, как неуловимо, на доли секунды, изменялось его лицо, когда он смотрел на Гарри. Несколько раз она слышала их перепалки, больше похожие на словесную дуэль, в которой слова «ублюдок» и «придурок» встречались чаще, чем обращение друг к другу по имени, но в которой было на порядок больше нежности и заботы, чем у большинства знакомых ей пар.

Наконец, она помнила его таким, каким видела в мысливе Гермионы. Как же отчаянно она жалела тогда, что поменяться с ней местами уже невозможно! Как бы ей хотелось жить в одном доме с ними, видеть их — настоящих, слышать их разговоры, дышать их воздухом… понимать их…

Тот Драко, которого она теперь видела каждый день, не походил ни на один из знакомых ей образов Малфоя. Точнее, походил, но… в каком-то урезанном варианте. Будто из него медленно выжали соки, оставив только волю к жизни и желание бороться до последнего. Выдавили по капле способность верить, расслабляться, радоваться, наконец… Драко был похож на упрямое одинокое дерево в степи, вымахавшее до немалых размеров и во всех плоскостях перекрученное ветрами. Такое, которое гнется от каждого шквалистого порыва, склоняясь почти до земли и из последних сил цепляясь корнями за землю — и снова устало выпрямляется, как только настанет минута затишья.