Да и она сама хороша! Прошло уже два года, а она так и делала вид, что Северуса не существует. И ведь сама же приказала больше к ней не подходить, а Сев всего лишь выполнял ее пожелание... Ей же казалось, что он больше не хочет унижаться перед грязнокровкой и просить опять прощения и от этого она злилась еще больше и ненавидела его.

И Эйлин правду сказала. Если бы Сев пришел к ней, она не стала бы его слушать. Потому что не делала различий между Темными Искусствами и Темной же магией. Их как-то так приучили, что Темное — оно темное и есть. Но если вдуматься, ведь колдомедики в святом Мунго обязаны изучать эти самые Темные Искусства, иначе как же они смогут снимать наложенные плохие заклятья, которые на самом деле в магмире сотни и тысячи? Да и в магловском мире, чтобы обезвредить бомбу — нужно досконально изучить ее устройство, но ведь такие специалисты после этого все поголовно не рвутся изготавливать атомные бомбы, которые используют для уничтожения тысяч людей.

Голова шла кругом. Неожиданное знание свалилось на голову, как камень. Лили даже не знала, хорошо это или плохо. Может, лучше было бы ничего этого не знать, и спокойно жить с Джеймсом? С ней ведь он бы не стал обращаться плохо после свадьбы? Или стал бы? И на ком он будет вымещать свою злобу и чувство собственного превосходства, теперь, когда они закончили школу, и Северуса под рукой не будет? В Хогвартсе он удовлетворял свои непомерные амбиции за счет игры в квиддичной команде и преследования врагов-слизеринцев, а сейчас? Не станет ли жена боксерской грушей — Лили частенько слышала и про такое! Или они будут уходить с Сириусом в рейды, поразвлечься в незнакомом месте и прийти домой выжатыми как лимон — спокойненькими и умиротворенными? Да и она сама... ведь считалась одной из первых красавиц школы. Не потому ли Джеймс и стал ее добиваться — доказать, что у него должно быть все самое лучшее? Есть такие парни — им чем больше отказываешь, тем они настырнее и упорнее в достижении цели.

Лили медленно побрела домой. Ни на какое свидание идти не было ни сил, ни желания. Хотелось лечь в кровать и лежать, уставившись в потолок, и чтобы мама была дома и пекла яблочный пирог, а в комнате стояли розы и одуряюще пахли, а отец покачивался в кресле, читая газету. Проходя мимо клумбы с лилиями, она остановилась и бережно сорвала нежный хрупкий цветок тигровой окраски — оранжевый с черными крапинками.

Дома и впрямь пахло пирогом — Петунья приходила, испекла, приготовила ужин и обед на завтра и в доме убралась. Лили со стыдом подумала, что в последние недели и впрямь бардак в комнатах был несусветный, но ей и в голову не пришло что-то сделать — мама прибегала из больницы и все делала сама — убирала, варила, пекла, а потом опять бежала к отцу. Лили была занята целиком и полностью собой и своими амурными делами...

Как же она была слепа и бессердечна, и не только к Северусу, но и к своим родным...

Снаружи раздался оглушительный хлопок. Лили вздрогнула. Сколько раз она просила Джеймса не аппарировать с таким шумом, но ему это было в забаву — смотреть, как соседи встревожено выглядывают из окон, думая, что на улице раздался выстрел. Почему-то сегодня это взбесило неимоверно.

— Эванс, ты куда пропала? Я тебя ждал полдня! Ты бы хоть весточку прислала, что задержишься! — раздался веселый голос в прихожей. И в комнату ввалились оба друга — Поттер и Блэк.

Лили хмуро глянула на наглых гостей. Ведь просила же не приходить так запросто к ней домой после того, как Джеймс подшутил на Верноном. Выстрелил в него Фурункулюсом. И так не красавец, Вернон пришел в дикий ужас, увидев себя в зеркале — он подумал, что скоропостижно заболел проказой. Петунья потом с ней два месяца не разговаривала, как будто Лили была виновата! Не могла же она предвидеть, что Джеймс станет насмехаться над несчастным Дурслем. После того, как бедненький усатый толстячок излечился ее Фините Инкантатем, он у них дома не появлялся. С одной стороны это было неплохо, с другой — Петунья ушла жить на квартиру, и мама, вдобавок к болезни отца, жутко переживала за нее.

— Что вы здесь делаете? Я же просила без приглашения не вваливаться! — резко сказала она, не в силах сдержать гнева и вспомнив исполосованную спину Северуса.

— Да что с тобой? Не выспалась, что ли? — протянул глумливо Блэк.

— Я была в больнице, — кратко ответила Лили.

— Ну, и как там мистер Эванс? — рассеянно спросил Джеймс, расхаживая по комнате.

— Его вылечил Северус, — напрямую рубанула Лили. — Он отдал ему часть своей жизни. Ты слышал о таком? Смог бы так поступить?

Джеймс уронил на пол женский журнал.

— Я? Ты в своем уме, Лили? Я Темной магией не балуюсь, тебе это известно лучше других! И вы подпустили этого скользкого типа к твоему отцу? Да его гнать надо было из палаты, чтоб и духу рядом не было. Жаль, мы не присутствовали, быстро бы спустили со ступенек, правда, Cири? — кивнул он Блэку, развалившемуся в кресле.

— Точно! Он же вовсю запрещенными заклятьями пользуется, а вдруг он твоему отцу навредил? Им раз плюнуть, кстати. Они маглов пачками истребляют, прихвостни Того-Кого-Нельзя-Называть! Пожиратели! — и Блэк плюнул на пол, правда, тут же убрав плевок Чистящим заклятием. Лили нахмурилась. Что за манеры! Ведет себя как быдло, хуже Джонаса! Открещивается таким поведением от аристократических корней своей чистокровной темной семейки, что ли?

— Не сомневаюсь, что спустили бы. Вы ведь и не прекращали его доставать, не так ли? — дрожащим от гнева голосом спросила Лили. — Обманывали меня весь год?

— Ты о чем? — сделал невинные щенячьи глазки Джеймс. — С чего ты взяла, никто твоего Сопливуса и пальцем не трогал! Больно нужно, пачкаться о такое ничтожество...

— Пальцем не трогали, это верно! Только Заклинанием Рабского кнута, не так ли? Таким троллей усмиряют, когда те вырвутся из подземелий! И откуда же праведные и ярые борцы с Темными Искусствами знают такие заклятья? Вроде бы на Защите мы таких мер борьбы с троллями не проходили! Все больше усиленные Сонные чары и коллективное обездвиживание?