Медичи все еще не оставляли надежд вернуться в родной город и, поняв, что силой ничего не добиться, решили прибегнуть к иным средствам. Кардинал Джованни де Медичи сумел втереться в доверие к понтифику, и по его просьбе Юлий II обсудил с флорентийским послом в Риме просьбу Джованни и его брата Джулиано вновь допустить их в город, а в случае отказа хотя бы позволить их племяннице Клариче, дочери покойного Пьеро де Медичи, выйти замуж во Флоренции. Посовещавшись, Синьория приказала послу впредь воздержаться от передачи подобных просьб и сообщить папе, что, находясь в изгнании, Медичи и без того живется припеваючи, во всяком случае, куда лучше, чем они того заслуживают. Решив во что бы то ни стало выдать Клариче замуж за флорентийца, в начале 1507 года кардинал отправил в город свою невестку Альфонсину, урожденную Орсини и вдову Пьеро, якобы забрать принадлежавшее ей по закону приданое, конфискованное республикой вместе с собственностью Медичи. Однако истинная цель заключалась в том, чтобы найти в городе подходящего зятя из числа тех, кто мог бы повлиять на законодательные органы и хотя бы смягчить наказание ее семьи — задача не из легких, несмотря на огромное приданое Клариче в размере 6 тысяч флоринов. В 1506 году Содерини уже обвинил некоего Франческо Питти в измене только за то, что тот пожелал взять Клариче в жены.

Поговаривали, что Клариче уже получила предложение от одного из племянников Содерини, но гонфалоньер воспротивился, опасаясь, что подобная женитьба негативно скажется на его авторитете в народе. Как оказалось, жениться на этой даме решился Филиппо Строцци, потомок прославленного рода, издавна противостоявшего семейству будущей невесты, так как при правлении Медичи многие Строцци пострадали от репрессий или были изгнаны. Едва в ноябре 1508 года о решении Филиппо (несмотря на все попытки сохранить его в тайне, что в принципе невозможно во Флоренции) стало известно в городе, как все Строцци тут же выступили против его женитьбы в память о стародавней вражде с Медичи. Они имели все основания страшиться политических последствий этого брака.

Несмотря на сопротивление родни, Филиппо не отступал. Он заявил, что, разорвав брачный контракт, он навлечет на себя бесчестие, ненависть родственников Клариче и, кроме того, будет вынужден выплатить 2 тысячи дукатов. Филиппо умолчал об очевидном факте: кроме прочего он лишался приданого невесты, а в деньгах он крайне нуждался, потому как большую часть немалого отцовского состояния он пустил на строительство самых величественных палаццо во Флоренции [52] (не все флорентийцы соглашались с высказыванием Макиавелли о том, что фортуна подобна женщине, которую необходимо держать в узде, однако никто не стал бы оспаривать довод о том, что держать в узде необходимо ее богатство).

Пытаясь помешать этой женитьбе, Содерини содействовал тому, что Комиссия Восьми по охране государства (Otto di Guardia) вызвала Филиппо к себе на разбирательство, в результате Флоренция разделилась на противников и сторонников брачного союза Строцци — Медичи. Юлий II отправил из Рима требование Синьории разрешить молодым людям пожениться, но в ответ получил вызывающее послание, в котором ему посоветовали не совать нос в чужие дела. Содерини считал сложившуюся ситуацию посягательством на его власть и, возможно, попыткой Медичи подготовить таким образом свое возвращение. В мгновение ока ящик для доносов (tamburo) Совета Восьми наполнился обвинениями против Строцци; предстоящая женитьба возмутила многих, став излюбленной темой городских сплетен.

Филиппо умело защищался перед Комиссией по охране государства и заметил, что ни Джованни, ни Джулиано де Медичи никогда не объявлялись бунтовщиками (ribelli). Так или иначе, наказания по приговорам, выносимым мужчинам любого семейства, никогда не распространялся на женщин. В качестве примера Филиппо упомянул дам из рода Пацци: после заговора 1478 года против Медичи их родственников приговорили к смертной казни, однако им самим было разрешено выходить замуж на флорентийцев. Какими бы убедительными ни были доводы Филиппо, его враги тоже располагали аргументами. Самым болезненным ударом для него стал анонимный донос, который, по слухам, написал не кто иной, как Макиавелли — столь хитроумно он был составлен.

Как явствовало из документа, поскольку Пьеро де Медичи трижды нападал на город, по законам республики все его ближайшие родственники считались мятежниками; из чего следовало, что Филиппо должен понести наказание за связь не с дочерью мятежника, а с самим мятежником, в данном случае мятежницей. Опасность этого умозаключения трудно было недооценить: прежде всего, кем завершался род (stripe) Пьеро де Медичи? Если продолжить логическую цепочку, выйдет, что в числе мятежников могли оказаться все кровные родственники Клариче, семейств Сальвиати, Ридольфи и Ручеллаи. Все это противоречило законам и установленным порядкам, и хотя авторство Макиавелли никто не подтвердил, одной убежденности людей в этом предположении оказалось достаточно, чтобы еще сильнее озлобить тех, кто и без того враждебно относился к секретарю.

В итоге Филиппо сумел склонить Строцци на свою сторону и, заручившись в городе достаточно влиятельной поддержкой, сумел избежать опалы. Совет Восьми снял с него обвинение в заговоре против государства, ограничившись штрафом в размере 500 флоринов и ссылкой в Неаполь сроком на три года. В итоге Содерини так и не добился суда Синьории над Строцци, а новое правительство, вступившее в должность в январе 1509 года, оказалось ничуть не уступчивее прежнего (в число приоров вошел Нери Каппони, зять Филиппо). Брачный союз Строцци — Медичи стал для Содерини крупным поражением, и авторитет гонфалоньера снизился еще сильнее после политической неудачи, постигшей его несколькими месяцами ранее. В Риме правитель Альтопашо Гульельмо Каппони вербовал сторонников, намереваясь стать архиепископом Флоренции, а Содерини и его брат, кардинал Франческо, пытались ему помешать, отчасти из личной неприязни к весьма непривлекательному роду Каппони — их вражду обостряло длительное соперничество двух семейств, [53] — отчасти потому, что кардинал сам метил на эту должность.

Гонфалоньер все же добился того, чтобы Синьория убедила Юлия II отменить назначение Каппони, однако Содерини — дабы избежать обвинений в корысти — пришлось смириться с тем, что вместо его брата во флорентийскую епархию был назначен почтенный Козимо де Пацци. Хотя в XV веке его семья была ярым противников Медичи, Козимо получил эту должность благодаря влиянию кардинала Джованни. Этот случай, а также свадьба Филиппо и Клариче свидетельствовали о том, что Медичи в силах создать группы влияния, отстаивавшие их интересы во Флоренции. Что же касается Макиавелли, то впоследствии женитьба Строцци обернется для него выгодой, причем такой, какой он себе и вообразить не мог.