Эдди развернулся и побрел обратно на глубину. Нырнул, поплыл к проливу. Господи! Что, если Эдди прав? Что, если мальчик утонет? Надо позвонить шерифу. Но вдруг Эдди ошибся? Дженна позвонит шерифу, однако не станет запирать в доме Оскара. Псу мальчик не нравится, и, если догадка Дженны верна, Эдди понадобится помощь собаки. Чтобы не пропасть.

В июле светает рано. Около четырех небо озаряется, в половине пятого солнце встает над горизонтом, а еще через четверть часа оно уже светит вовсю, стараясь проникнуть лучами сквозь густые кроны деревьев.

В это утро, когда небо из черного сделалось серым, люди в лодках на воде не знали, что и думать. С одной стороны, они радовались наступлению нового дня, который прогнал давящую тьму. И в то же время они стали свидетелями несчастья. С часу ночи они, разбившись на группы по четыре человека: один на носу лодки, второй на корме, еще двое — по обоим бортам, — баграми прочесывали дно бухты. Единственная причина, по которой их еще не отозвали, — тело не найдено.

А на берегу, в теплом домике, пропахшем плесенью и кислым кофе, сидела на диванчике Дженна. Закутанная в вязаный плед. От усталости ее качало, в животе горело от галлонов выпитого натощак кофе. Глаза опухли и покраснели. Телевизор — без звука — показывал ее любимый канал «Е!».

Впрочем, Дженна на экран не смотрела. Она вспоминала события двухлетней давности.

Недели через две после гибели Бобби Дженна и Роберт вернулись домой. Роберт задержался на работе, а Дженна смотрела ток-шоу Барбары Уолтерс и ждала момента, когда гость разревется (у Барбары Уолтерс все гости плачут), чтобы зарыдать вместе с ним. Где-то в половине одиннадцатого зазвонил телефон. Дженна сняла трубку, и с ней заговорил мужчина: голос глубокий, слегка пьяный. Оказалось, это менеджер Тандер-Бэй.

Он сообщил, что курорт закрывается навсегда. Инвесторы, пораженные «инцидентом», отозвали средства. Менеджер выразил искренние соболезнования. Он присутствовал на месте в тот злополучный день, даже помнил Бобби — рассказывал жене, какой это замечательный мальчик. Дженна знала, как зовут менеджера: Джон Фергюсон. Он еще говорил, дескать, в их род чистокровных ирландцев однажды затесался шотландец, наградив потомков отвратительной плебейской фамилией.

Фергюсон, похоже, выпил для храбрости, и спиртное развязало ему язык. Он признался, что инвесторы закрывают проект не только из-за гибели Бобби. За пару недель до приезда гостей случилась другая трагедия: женщина из племени тлингитов, работница курорта, заблудилась в лесу. Ее так и не нашли.

Еще Фергюсон поведал, что инвесторы — японцы! — чересчур суеверны. Они велели пригласить шамана и очистить место. Нанятый индеец провел обряд и сказал: место проклято. Возле бухты нельзя селиться и строить курорты. Злые духи никому не дадут покоя.

Джон Фергюсон вывернул душу, признался, что из страха потерять работу — хорошую работу — он подделал рекомендательное письмо от шамана. Соврал инвесторам, якобы место очищено от проклятья.

Дженна не сразу поняла, о чем он толкует. Фергюсона она слушала краем уха, время от времени поглядывая на экран. Менеджер нес какую-то чушь… Хотя нет, постойте. Не чушь. Он раскаивался, признавался в грехах. Винил себя в гибели Бобби. Не соври он инвесторам, те закрыли бы проект, и Бобби не утонул бы. Фергюсон расплакался. Как ему с этим жить?! Личную выгоду он поставил выше чужой жизни. Кто он после этого? По иронии судьбы, уже Дженна принялась успокаивать Фергюсона. Мол, проклятье — это все сказки. Бобби умер бы так или иначе. Прошлого не изменить. Дженна слово в слово повторяла утешительные речи, которыми окружающие пичкали ее саму.

Фергюсон поблагодарил за понимание, извинился за поздний звонок и за то, что дал волю эмоциям. Он просто обязан был признаться. Попросил позвонить ему, если она вдруг какими-то судьбами вновь окажется во Врангеле. Отныне его дом — ее дом. Достаточно приехать на Аляску и спросить ирландца по имени Фергюсон.

И вот теперь, на рассвете, два года спустя, Дженна поклялась позвонить Джону Фергюсону. К черту его гостеприимство, ей нужна информация. О шамане, злых духах. Если уж шаман пришел очистить Тандер-Бэй, то, может, он возьмется помочь Дженне?

— Вам бы поспать.

Голос вырвал Дженну из задумчивости. Она моргнула и посмотрела на дверь — у порога стоял Филд.

— Головой надо поработать, — добавил старик и тяжелым шагом ушел по коридору.

Вернувшись в комнату, Филд молча уселся на диван подле Дженны. Теперь их стало трое: Филд, Дженна и «ящик». И ни один из них не издавал ни звука. Потом Филд закурил, не забыв угостить Дженну. Дымили они опять-таки молча, следя за мелькающими на экране картинками.

— Ну как вы, держитесь? — спросил наконец Филд.

— Я бы, пожалуй, выпила.

Филд взглянул на Дженну и кивнул:

— Дельная мысля.

Он встал и удалился на кухню. Вернулся с двумя рюмками и бутылкой бурбона.

Выпили.

Алкоголь подействовал очень быстро. Не успело остыть в горле жжение, как Дженна разговорилась. Усталость, сигареты и виски — что еще нужно, чтобы начать исповедь? Дженна поведала Филду о своей жизни, а тот сидел, слушал, кивая, и время от времени подливал Дженне в рюмку. Она рассказала о муже, о своем побеге, о бабушке и ее старом доме. С большим теплом вспоминала о сыне. Стоило Филду спросить, где сейчас Бобби, и Дженна, помолчав немного с закрытыми глазами, распахнула перед Филдом последнюю дверь. Он узнал о том, как Бобби утонул, как его искали, о том, что трагедия двухлетней давности была похожа на вчерашний случай: целая ночь поисков, подводные течения, зеваки на берегу, сплетни…