В себя Провозвестник пришел довольно-таки быстро: Луна, его любимица, напитала своего создателя и владыку новыми силами, как обычно щедро и можно сказать, хлебосольно. Для него она ничего не жалела, и Провозвестник платил ей тем же, даруя возможность управлять океанами Земли и всеми живыми существами, населявшими ее.

Вдвоем им было хорошо. Абсолютная тишина, спокойствие, умиротворенность что еще нужно, чтобы скоротать вечность? Тем более, что и вечность однажды окончится, и править Вселенной будут уже другие. Провозвестник шевельнул плечом, отбрасывая мешающий ему камушек; нескоро. Конец наступит не скоро, а когда он все-таки придет, то горевать будет некогда.

Земля висела во мраке, словно дорогая игрушка. Одна из множества обитаемых планет, не самая большая и не самая ценная, а забот с ней полон рот. Опять же, скучать не приходится, как сказал бы Исцелитель, этот чистоплюй и филантроп, но все же Всегда проблемы. Почему то в остальных мирах Миссии проходят без эксцессов, а тут нате пожалуйста, не хочу быть богом. И Совет сливает воду, сушит перья, потому что сделать ничего нельзя. На то он и Совершенный, чтобы создавать совершенную систему страховки: так нефалима укрыл, никто и не заметил. Как знал, что понадобится. И что это за чувство сейчас буровит грудь обида? Друг и соратник переметнулся к извечному врагу; боль? Их сегодняшний труд был просто непостижим; или, страшно подумать, ненависть?

Закатив себе пощечину, беззвучную, но оттого не менее болезненную, Провозвестник оборвал мысль. Ересь. Крамола. Между прочим, так и становятся отступниками. Нет-нет, все нормально, все как раньше. Заметив, что мысли путаются, Провозвестник сел и энергично растер ладони. Можно заняться делом, тем более, что он давно не видел Лизы. Очень давно; с нее станется решить, что Провозвестник забыл о ее существовании.

Как бы он мог

Лиза была ученицей Провозвестника, его надеждой и гордостью когда земной срок выйдет, она сможет занять далеко не последнее место в небесной иерархии. Несколько лет назад Лиза стала случайной жертвой одного из младших ангелов Смерти: автобус с пятеркой тех, чье время вышло, сорвавшись с моста, превратился в могилу и для нее. Вырванная из тела грубой силой, девушка с трепетом и ужасом увидела перед собой самого Второго архангела, который грозно делал проштрафившемуся подчиненному внушение о необходимости быть более внимательным на рабочем месте. Когда перепуганная Лиза была водворена обратно в свою оболочку, что-то сдвинулось в ее душе, сделав веселую и общительную девушку мрачной затворницей теперь у нее был другой товарищ, а дружба с Провозвестником, который неизвестно почему снизошел до смертной (то, что она запала на него, едва увидев, естественно и понятно), накладывает отпечаток, знаете ли.

При этом стоит заметить, что раньше Провозвестник внимания на людей не обращал. Никакого. Несмотря на должность, люди да и прочие смертные интересовали Второго архангела примерно так же, как песок под ногами. Листьям древесным подобны сыны человеков; так вот эта фраза исчерпывающе описывала отношение Провозвестника к невечным: стоит приглядеться к ним, как их уже нет. При этом небожители с интересом относились к культуре и истории сметрных, поскольку не имели собственных; выражение Ars longa Vita brevis придумано было Стратегом и быть в курсе литературы и музыки невечных считалось среди Высших хорошим тоном. Круговорот же душ во Вселенной представлялся архангелу настолько заурядным процессом, что на него не стоило тратить время в принципе. И поэтому Стратег, от которого ничто не укрывалось (его многочисленные агенты работали на диво бодро), узнав о Лизе, подошел к Провозвестнику, демонстративно возложил длань тому на лоб и осведомился: Jibbril, друг мой, вы часом не больны?, на что он абсолютно серьезно (так как шутки в свой адрес не воспринимал) сказал: Нет, Beshter, часа у меня нет. А это что, заразно? и, не дождавшись ответа слегка ошарашенного Главы Совета, ушел по своим делам. Стратег укрепился в убеждении, что Провозвестник на тяжелой работе рехнулся умишком, и совершенно по дружески отстранил его от трудов праведных, отправив отдыхать на Седьмое небо на целых две недели.

Дружба Подружитесь с Ангелом Смерти, рискните попробовать, каково принимать свою Участь из рук друга. Лиза мечтала об этом как о высшей милости видимо, поэтому ходили о ней в городе нехорошие слухи, а родная мать по пьяному делу обзывала ведьмой. Еще бы: соседка, старая сволочь, Богу душу отдала, назвав Лизу сучкой иди доказывай, что не порча, а срок подошел. Лиза и не доказывала. Ее теперь мало что интересовало, кроме Провозвестника, кроме того, что он давал ей.

Ученица Смерти. Любимая ученица. И что-то большее, неназываемое. Освобождение? понимание?

Провозвестник поднял руку и несколько раз провел по пустоте ладонью, словно стирал с доски ненужную запись. По его требованию вакуум закипел, задымился, переставая быть вакуумом, сгущаясь в Зеркало. Лиза, приказал Провозвестник, и Зеркало послушно показало ему захламленную комнатушку в доме барачной постройки с отстающими от стен обоями и сырыми пятнами на потолке. Лиз полулежала на диване, употребляла под сигарету Анну Каренину, и чтиво ей не нравилось. За стеной, судя по всему, трахались; Лиза косилась в сторону с неудовольствием. Кавалеров у мамаши-алкоголички было немерено, попадались среди них такие персонажи, что просто вызов разуму, но на Лизу никто и не пробовал посягать: ведьма ведь, чтоб почернел и отвалился это ей запросто.

Привет, сказал Провозвестник. Благодать с тобой.

Лизи от радости аж подпрыгнула на диване с восторженным взвизгиванием. Сколько они не виделись три месяца? четыре?

Он невольно ею залюбовался. Так смотрят на предмет гордости, оценивая и не упуская ни единой черточки, с внутренним торжеством: это принадлежит мне. Это создал я сам. Радость Мастера, творца играла в улыбке на губах Провозвестника.