Все повторяется из века в век, и все до страшного неизменно. Ты же, теряя друзей и любовь, проходя через столь похожие муки и ужасы, остаешься прежним, с болью понимая, что не нашел нового опыта, что не можешь измениться ни к лучшему, ни к худшему

Алина.

Она дернулась, словно от удара. Голос пришел откуда-то справа и сверху, но, медленно развернувшись на стуле, Алина, разумеется, никого не увидела.

Некоторое время она сидела тихо-тихо, вслушиваясь в каждый шорох. Alle warten auf das Licht, надрывались за стеной Rammstein, за окном нескончаемым потоком шли машины, и из квартиры сверху неслось душераздирающее мяуканье кота, с которым играл маленький Владик, пытаясь, по всей видимости, пропустить несчастное животное через мясорубку.

Алина.

Голос был совершенно реален.

Алина зажмурилась и потрясла головой. Переутомилась. Она просто устала. Неделя выдалась тяжелой четыре контрольных работы, да и сегодня без приключений не обошлось. Надо убрать тетрадку, лечь на кровать и постараться уснуть.

Алина.

Она пискнула, словно полупридушенная мышь. Надо поспать основательно дефицит сна у нее огромнейший: сидела за учебниками до трех ночи всю неделю, чтобы справиться с тестами на пять баллов. Собственно говоря, пару у географички она именно поэтому и получила не могла понять от недосыпу, о чем ее вообще спрашивают.

А-ли-на, вразбивку повторил голос. А-ли-на.

Кто кто тут? прошептала Алина. Господи-господи, она говорит сама с собой. Вот услышит Мишель или не дай Бог родители насмешек и подколов тогда не оберешься. Мамочка великая любительница язвительно обсасывать чужие недостатки.

Узиль охотно откликнулся голос.

Слово или же имя было Алине незнакомо. Она с ужасом почувствовала, как холодеет в животе, словно невидимая рука пробралась туда и неспешно перебирает внутренности. Страстно, до зуда захотелось зажать уши, но Алина почему-то поняла, что голос от этого никуда не денется.

Кто? хрипло переспросила Алина.

Узиль, повторил голос. Меня зовут Узиль.

Ее бабка, отцова мать, сошла с ума после смерти мужа. Алина помнила, как та с безжизненным лицом и пустыми, остекленевшими глазами бродила по квартире или сидела, уставившись в одну точку и ведя монотонные беседы с невидимой птицей. Птица загадывала загадки, долбя бабку клювом в случае неправильного ответа, и тогда несчастная старуха начинала вопить и метаться, прикрывая ладонями темя. Алина боялась ее до трясучки, и вот теперь недуг давно скончавшейся женщины пришел и к ней самой.

Ты не сошла с ума, живо поведал голос. Я Узиль, и я действительно говорю с тобой.

Алина взвизгнула и закрыла уши ладонями. Нет, нет, нет, это невозможно, она не слышит, не слышит, не слышит. Поскуливая от ужаса, Алина сползла под стол и прижалась к стене. Господи, пожалуйста, она не может сойти с ума, этого голоса нет на самом деле, она его не слышит, пожалуйста, Господи, она не слышит!

Ты слышишь заверил Узиль.

Нет, прошептала Алина, зажмурившись и содрогаясь от беззвучных рыданий. Кто-то ухватил ее за руки и поволок из-под стола. Алина вяло упиралась, решив, что все кончено, и уже приехала бригада из дурдома.

Алька! Алька, ты что?

Алину поставили на ноги и довольно резко тряхнули.

Алька! Да посмотри ты на меня!

Это твой брат.

Приоткрыв веки, Алина действительно увидела Мишу, встрепанного и не на шутку испуганного, а увидев, разрыдалась в голос, уткнувшись носом в братову грудь, словно тот был единственным стабильным существом среди гибнущего мира ratio.

Аля, судя по голосу, Миша тоже был в панике. Аля, ну что такое?

М-мне плохо, проговорила Алина, заикаясь, вздрагивая и хлюпая носом. М-Миш, мне плохо