Алина подняла голову от тарелки и взвизгнула. Сердце будто бы сжала ледяная рука.

Окружающие были мертвы. В отделении восемь палат, то есть примерно сорок человек и эти сорок человек сейчас валялись безжизненными кулями. На линолеум медленно падала суповая волна один из пациентов вскинул поднос с обедом, пытаясь оттолкнуть то, что его погубило; не помогло. Новенький поэт лежал лицом в пироге; выражение его глаз было неописуемым. Людмила умерла, не успев вытащить ложку изо рта. Пожилая дама из соседней палаты (не подходило к ней, аккуратной и чопорной, русское слово старшка) сползла по стене, свесив голову с модельной стрижкой на плечо. А этого старичка в луже чая мучили отряды муравьев больше не будут. Света откинулась на спинку стула, руки упали, как плети.

Эй, - пискнула Алина. Эйлюди

Эхо от грохота ее упавшего стула оказалось невыразимо громким. Тетка с белочкой, лежавшая в углу, смотрела на Алину в упор невидящими глазами, словно хотела строго заявить, что негоже так шуметь в больнице. При жизни эти глаза были не намного лучше.

С истерическим воплем Алина вылетела из столовой, думая только об одном: не споткнуться о мертвеца. Она бы умерла тогда наверняка. Коридор был пуст. Медсестры на посту были не живее пациентов. По полу раскатывались сброшенные ими в последнем движении пузырьки с таблетками; Алина зажала рот ладонями, пытаясь удержать тошноту.

Медленно-медленно она побрела по коридору, и двигаться было тяжело, как в воде. Один из пузырьков подкатился к ней, словно шустрое животное; Алина брезгливо отбросила его (таблетки загремели внутри, как кастаньеты или кости) и толкнула дверь в кабинет доктора.

Писемский как хороший начальник не стал отделяться от коллектива. Он распластался по столу, уткнувшись лицом в чью-то историю болезни. Принтер все еще работал, рассыпая распечатанные листки по полу. Старшая сестра, сидевшая в кресле, напоминала Алине марионетку, у которой одним ударом отстригли все ниточки.

Они умерли.

Они все умерли.

На территории больницы теперь нет никого, кроме Алины.

Небольшой радиоприемник сообщил, что в Москве четырнадцать часов, заставив Алину взвизгнуть снова. Она ударила его, будто желала прибить вредное насекомое; вежливый голос диктора оборвался на полуслове.

Попугайчик в клетке валялся лапками кверху в кучке собственного помета. На подоконнике Алина заметила издохшего рыжеусого стаса.

Ей стало страшно как никогда раньше. Полная, в самом деле мертвая тишина, трупы, ветер за окном, воющий яростно и злобно.

Тика'ть отсюда надо, сказал внутренний голос.

К-как? прошептал Алина. Все заперто.

Сама мысль о том, что в поисках ключей придется лазать по карманам вахтенных сестер, казалась ей кощунственной.

Тут один мертвецы, любезно заметил внутренний голос. От чего они вдруг отбросили коньки, как ты думаешь?

Понятия не имею, губы едва шевелились. В принтере кончилась бумага, и он пискнул нервно и требовательно. Звук обжег Алину как удар плетью.

Да не стой же! рявкнул внутренний голос.

Впервые Алина поняла, что ее зубы звонко клацают. Повинуясь внутреннему голосу, она протянула руку и открыла дверцу шкафа.

Тяжелые ботинки доктора были бы только обузой, но по счастью Алина обнаружила женские сапоги, и всего на пару размеров больше, чем надо. А вот в дубленке Писемского очень удобно будет идти к шоссе, да и его роскошная лисья шапка пригодится. Алина торопливо одевалась; пальцы дрожали, и пуговицы не желали лезть в прорези.

Быстрее, торопил внутренний голос.

Снимать горшки с подоконника было некогда. Не церемонясь, Алина сбросила их на пол и изо всех сил рванула шпингалет. Ногти на правой руке сломались под корень, зато окно скрипнуло, протестуя против подобного отношения, и приоткрылось. В кабинет ворвалась струя холодного воздуха, лизнула Алину по лицу. Она невольно зажмурилась и так же, с закрытыми глазами, на ощупь влезла на подоконник.

Богоугодное заведение купцы отстроили с размахом, не скупясь. Второй этаж больницы сошел бы за третий в обычной хрущобе. Алина выпрямилась и, раскинув руки, уперлась в стены. Земля была где-то далеко внизу. Очень далеко.

Алина всхлипнула.

За спиной, в кабинете что-то треснуло, словно кто-то из мертвецов пошевелился, и Алина с диким воплем прыгнула вниз. Земля больно ударила в пятки; Алина не удержалась и завалилась в снег, потеряв шапку и сдавленно зашипев от боли в ушибленном боку.